– Возможно, возможно, – одобрительно похлопал Охотник по плечу. – Вынужденная мера против серой слизи. В материнском организме имеется специальный буфер…

– Материнском? – переспросил Сворден.

– Ну да.

Сворден сжал пальцы, ощущая как постепенно подается, начинает сминаться трофей.

– Ты ведь почувствовал? – спросил Охотник.

– Да… Почувствовал…

Огонь разгорелся, освещая крошечную полянку посреди величественного леса. Кофейник закипел, и Охотник осторожно, с помощью двух палочек снял его с костра и ловко разлил кофе по чашкам.

Стажер взял обжигающую посудину, отхлебнул, поморщился от горечи.

– Там где-то есть сахар, – предложил Охотник.

– Нет. Не хочу, – стажер осторожно, чтобы не расплескать кипяток, растянулся на земле, устроив голову на одном из рюкзаков, а чашку – на животе.

Между крон деревьев, почти смыкающихся в невообразимой вышине многоярусного леса, сверкало звездное облако галактической спирали, похожее на огромную кучу драгоценностей, спрятанных в пещере дракона. А вот и сам дракон – антрацитовое пятно космической пыли, что растянулось, обнимая ослепительное сияние звездных изумрудов, рубинов, алмазов, яшмы, бирюзы. Красивейшее место Ойкумены. Охотничий рай.

– А вот и наш Каин, – сказал Охотник, протягивая карточку.

Пришлось взять и поднести к глазам. Скверная хроматическая копия древнего оригинала – наивный мальчишка с карабином наперевес, попирающий ногой поверженное членистоногое чудовище.

– Он тоже стрелял второпях, – сказал стажер, возвращая карточку. Отхлебнул горечь.

– Да, впопыхах забыл воспользоваться парализующей иглой. Разворотил нервный узел. Удел всех новичков.

– Виноват, учитель.

– Ерунда, – Охотник внимательно рассматривал карточку, увеличив яркость так, что по его лицу пробежали разноцветные отблески. – Главное – везение. Он тогда несколько дней сидел в засаде, выжидая пока тварь выберется из гнезда. А мог и не дождаться. С тех пор к нему и прилипло первое прозвище – Везунчик. Так и ходил в Везунчиках до того момента, когда стал Каином.

Тепло металлической кружки проникало сквозь ткань рубашки и приятно согревало живот.

Золото небес насытило верхушки величайших во вселенной джунглей и начало неторопливо, сначала крошечными, еле заметными струйками, ручейками стекать по неохватным стволам вниз, окрашивая их в теплый багрянец.

– Ты ведь был в Музее? – тихо спросил Охотник.