– Тогда почему ты меня больше не любишь?! – Вырвалось у Алисы, и она, всплеснув руками, зарыдала, а Гэбриэл опешил. Вот тебе и здрасьте!

– Это откуда у тебя сведения такие? – Осторожно спросил он.

– Я что, не вижу?! – Выпалила Алиса. – Ты теперь ведь только о своей Длинной можешь думать!!! Ах, ей нужно секретер, ах, ей нужно зеркало, ах, ей нужно то, и сё, ах, я не успею, мне надо в Тополиную Рощу! – Передразнила она его необычайно противным голосом. – Фу!!!

– Алиса, я…

– Не надо меня утешать!!! – Возопила Алиса, заливаясь слезами. – Я ВСЁ вижу!!! – Всплеснула руками. – Я знала, знала, ах, какая я глупая, что я могла верить… верить… что ты забыл свою Длинную-у-у-у!!!

– А я и не говорил, что забыл её. – Гэбриэл встал. – Я никогда этого не говорил. Я никогда тебя не обманывал. Я говорил, что люблю тебя, и сейчас скажу, что люблю, и что ты моё Солнышко, и вся моя жизнь для тебя. Я не её спасал, а тебя, может, ты забыла?.. Мне стыдно перед Марией до сих пор, но вернись все обратно, и я снова выберу тебя, и хоть это гадко с моей стороны, и мне больно от самого себя, но ты – важнее всего на свете. И ты дурочка, если сомневаешься в этом.

Несколько секунд Алиса ничего не отвечала, заливаясь слезами. Потом, взяв у него платок, утёрла слёзы и высморкалась. Всхлипнула, опустив глаза. Спросила трогательным голоском:

– Это правда?

– Посмотри на своё колечко. – Предложил Гэбриэл. – Помнишь, что говорил Кину?.. Если один из нас солжёт в любви, он умрёт. Я же живой.

– Я не знаю, что думать. – Пожаловалась Алиса, комкая платок. – Я боюсь… Так боюсь! Гэбриэл! – Она подняла на него заплаканные глаза, превратившиеся в две тёмные кляксы. – Не бросай меня, пожалуйста!

– С чего ты вообще взяла, что я могу тебя бросить? – Гэбриэл присел рядом и привлёк её к себе, и Алиса с готовностью подалась к нему, всхлипывая и вздыхая от облегчения. – Кто тебе в головушку твою вбил эту чушь?..

– Девушки говорят, – призналась Алиса, – что если она родит тебе ребёнка, то ты будешь к ней всё время ездить… И она может… нет, она обязательно сделает так, чтобы ты стал думать и о ней тоже, не только о ребёнке… И она отнимет тебя у меня-а-а-а!!!

– Вот… – Гэбриэл с трудом удержал ругательство, прижимая к себе своё глупое Солнышко. – Нашла же, кого слушать, а?! Я бы твоих девушек взял бы, да и… языки-то им бы поотрезал! Не-е-ет, было, было что-то и у Хэ хорошее! Ну, вот на фига ты слушаешь эту хрень и рыдаешь из-за неё?! Вот, вся горячая стала, словно болеешь! Солнышко моё! Да, ребёнок наш с Марией – это проблема. Да, я сам не знаю, как её решу. Но он уже есть, понимаешь?.. И она меня об этом не просила. То, как он был зачат, это позор мой и стыд, не знаю, какой. Но тем более я не могу его бросить и не защищать и его, и его мать. – Он взял лицо Алисы в ладони, бережно вытирая большими пальцами слёзы и глядя прямо в глаза. – Но ты не бойся. Меня хватит и на Вэнни, и на этого ребёнка, кто бы он ни был, и на наших с тобой деток, пусть их будет как можно больше! А Солнышко у меня одно. В небе одно солнце, и у меня одна ты. – Он выдал эту фразу и аж загордился собой – красиво прозвучало, на его вкус, да!