– А тебе какие ворота нужны? – Лениво поинтересовался тот школяр, что был пониже и побойчее, с веснушчатым носом и наглыми серо-зелеными глазами.

– В город. – Поколебавшись, сказала Габи. Откуда ей знать, как называются эти гадские ворота?! Школяр, привстав, потянул ее за юбку, вынуждая присесть:

– Да ладно, садись, что ли. Отдохни. Ближайшие ворота там, – он махнул рукой в ту сторону, куда и направлялась Габи. – Пива хочешь? Не нагрелось еще.

Габи никогда не пила пиво. Она и сидр-то, который обожали ее кузены, терпеть не могла. Пиво и сидр, по ее убеждению, были напитками быдла. Но сейчас ей так хотелось пить, что она проглотила противненькое, чего уж там, зато и в самом деле прохладное пойло в пару глотков. Закашлялась:

– Как вы это пьете…

– Эй! – Обиделся второй парень, повыше и посимпатичнее, с правильными чертами лица и светло-карими глазами. – Спасибо бы сказала! – И Габи вновь поперхнулась. Спасибо?.. Она?!..

– Меня зовут Грег, а его – Джо Портянка. – Сообщил конопатый.

– А тебя – Грег-Одно-Яйцо! – Рассердился Джо. – А тебя, красивая?

– Га… – Габи запнулась. И парни тут же принялись хихикать:

– Га? Так и зовут: Га? Привет, ГА! Как дела, Га!!!!

– Придурки!!! – Габи, вспыхнув, попыталась вскочить, но они вновь поймали ее за подол, как-то очень уж настойчиво убеждая присесть обратно. Габи вдруг почувствовала, что их руки начинают больно уж вольничать по ее телу, и вновь рванулась вскочить, и вновь ей не дали, теперь уже недвусмысленно пытаясь ее лапать:

– Да ладно ты! – Сопя, пытался навалиться на нее Джо. – Ты нам кое-что должна, за пивко-то…

– Пошел вон!!! – Завопила Габи, ногтями полоснув его по щеке, вырвалась, – парни не посмели так близко к дороге и деревне действовать грубее, – выскочила под палящее солнце, и услышала вслед:

– Да и пошла ты! Вали-вали!

– Да, проваливай, шалава!

– Да как вы смеете! – Стиснула кулаки страшно шокированная таким обращением Габи, но в ответ услышала только имитацию ветров и насмешки, от которых лицо ее вспыхнуло, а в груди стало вновь жутко и пусто. Это было чудовищно, этого не должно было быть С НЕЙ! До этого Габи жила в абсолютной уверенности, что является неприкосновенной особой, к которой все обязаны относиться с почтением и поклонением. И вдруг такое хамство… Оно ужаснуло Габи едва ли не больше, чем убийство Орри. Плача и размазывая по вспотевшему лицу остатки грима и слезы, Габи ковыляла по дороге, уже не надеясь ни на что, близкая, как никогда, к настоящей истерике. Выпитое пиво ударило в голову с непривычки и усталости, жара довершала остальное. Габи чуть покачивалась и то и дело оступалась, в голове мутилось. «Нет, это неправда! – Говорил в ней кто-то жалкий и растерянный. – Это не может быть со мною, это неправда!». Почувствовав, что все, она сейчас упадет, Габи наконец-то увидела ворота. И трактир у ворот. Люди у трактира напугали ее, и девушка, приободрившись, постаралась обойти их по широкой дуге, остановилась под презрительным взглядом толстого стражника, обобрала с юбки максимальное количество «собачек», оправилась, и подошла к толстяку.