— Вампиров? — Боув скривился и сплюнул в костер. — Хочешь сказать, что таких берут в инквизиторы?

Я пожал плечами.

— У нас нет клыков. Нам не нужна кровь. Мы просто чуточку отличаемся от людей. Так почему бы и не взять в инквизиторы?

— Это правда, Боув, — снова подал голос юноша, сидящий напротив меня. — Я тоже слышал о том, что среди инквизиторов встречаются дети вампиров. Они безопасны. Все равно что акулы без зубов.

Красные глаза, безумная улыбка.

Я поморщился, а молодой продолжил, не обращая внимания:

— И им действительно не выдают Писание. Потому что обычно их отправляют на провальные рейды, в которые ходят только проштрафившиеся, бывшие преступники и мутанты. Оттуда почти никто не возвращается.

— Но я вернулся, — пробормотал я, усмехаясь воспоминаниям.

— Каким же образом? — Боув отправил в рот ложку с кашей.

— Я подставил всех, кто был в том рейде. Только один погиб от ловушки, все остальные — благодаря мне, — пожав плечами, я съел еще кусок человечины. — Кто знает, может, рейд и удался бы. Лидером отряда был опытный охотник, у нас были мечи, арбалет и даже ружье с серебряной пулей, — и тут я прыснул. — Правда, старый дурак пустил ее в стену под окно, поверив моим словам, что вампир действительно сидит там.

— Твою мать изнасиловало четверо охотников. Они уродовали молодую плоть с наслаждением. А потом накинули петлю и заставили бежать за конем. И когда она больше не могла двигать ногами, голое тело забилось об камни. Слышишь, Джордан? Твоя мамочка умирала в муках.

И они действительно думали, что я позволю этому повториться?

Они думали, что я дам разрушить еще одну семью? Заставить страдать еще одного ребенка?

На меня посмотрели рыжие глаза без зрачков.

— Кто это, папа?

Ей разрешили посмотреть. Потому что люди были мертвы, и остался лишь я — отпрыск вампиров. Такой же, как и эта девочка, имеющая удивительно любопытный взгляд.

Наивный… скот.

Сидящие у костра охранники замолчали. В образовавшейся тишине трое из них ели кашу. Лишь двое смотрели на меня: самый молодой и Нерс, поглаживающий свой полный живот. Я делал вид, что абсолютно расслаблен, молча ел мясо и позевывал, прикрывая рот кулаком. Наконец, юноша подал голос:

— Так вот, почему ты взял с собой меч?

Я с интересом посмотрел ему в глаза. В них была неясная смесь эмоций. Заметно было удивление. Юноша не мог его скрыть, он впервые видел такой взгляд, как у меня; такие шрамы, как у меня; такую манеру держаться, как у меня. Он впервые видел того, кто может сказать: «Они убиты мною». Никто из его товарищей-охранников так не смог бы.