— Сейчас нанять никого не выйдет, в городе траур! — рявкнул хозяин заведения. — Крестную мать выкрали, уже несколько дней найти не могут, еще и какой-то псих с боем прорвался в город! Никто в здравом уме сейчас не пойдет крыши чинить в харчевнях. Сидят по домам, суки, не рыпаются… Не нравится комната — плати за другую. Либо ушивайся прочь, скотина!

Толкнув дверь, я скользнул в коридор, ведущий к комнатам. Отперев одну из них, я с удовлетворением увидел Тласолтеотль, лежащую на кровати. Ее длинное лезвие блестело в сумраке свечей. Хоть я и просил Яна спрятать меч, это сделать у него, видимо, не вышло. Оно и понятно: комнатка была убогая, ни ванны, ни мебели хорошей. Только шаткий стол с кувшином вина да кружкой — последнее, подозреваю, в стоимость комнаты вошло. Большего мне и не нужно.

Плеснув из треснутого глиняного кувшина дешевой выпивки, я ухватился за кружку и в пару глотков опорожнил ее. Пламя свечей дернулось. Я налил себе еще. Но на этот раз пить не стал, оставив ее стоять. Поинтересовался:

— Кто ты такой, и что делаешь в моей комнате?

Из-за спины доносилось тихое сопение. Я усмехнулся. Развернувшись, встретил взгляд.

— Это я, Ливер. Не узнаешь меня, да? — лицо, покрытое ранами, презрительно скривилось. — Хороший же из тебя друг, Джордан…

Рассмеявшись, я покачал головой.

— Черт, а ведь почти. Совсем немного, и я бы испугался. Но ты не тянешь ни на моего мертвого товарища, ни на мои ночные кошмары. Так, что-то среднее, и то, только если перевернуть да вглядеться, — мои пальцы нащупали кружку, я сделал глоток. — Тебе стоило подождать, пока напьюсь. Хотя честно скажу, выпивка здесь — как моча. Я не пробовал, но уверен, что так и есть. Держи.

Выплеснув остаток вина на незваного гостя, я выхватил меч и рубанул воздух. От удара увернулись, но это меня устраивало. Я получил возможность попятиться в сторону кровати, на которой лежал двуручник. Им в комнате не особо помашешь, но на богиню я надеялся больше, чем на дешевый кусок металла в руках.

— Ты стал чуточку хитрее. Даже жаль, что не выйдет одурачить снова, — сказали мне с нескрываемым ядом, убирая капли вина с лица.

Иллюзия рассеивалась на глазах — плоть растворялась, кость исчезала, и под этим всем было знакомая крысиная морда.

— Где твой бархатный фрак, дядя? Только не говори, что потерял его вместе с клыками.

Аксель легонько пожал плечами и вытащил меч из ножен.

Мой меч.

— Бархатный фрак пришлось выкинуть, чтобы выбраться из Альтстона. К несчастью, не все смогли так сделать, — оскалился вампир.

Лица, омытые дождем и огнем. Тусклые, сжавшиеся, с повисшей на костях кожей. Некогда живые стали «сгоревшими», смрадными и ядовитыми даже для самых голодных трупоедов.