– Помогите мне только до порта добраться, – сказал Маппо. – А дальше я сам как-нибудь уберусь отсюда.

Квелл уставился на него.

– Доставим, как договаривались, трелль…

– А риск…

– Из-за него мы столько и запросили. И хватит об этом, и даже не думай расторгать контракт – это станет для нас жестоким оскорблением, позором на наше доброе имя. Мы доставим тебя, трелль, пусть даже на одном колесе за трехногой лошадью.

Картограф подковылял к ним.

– Если вам угодно, – сказал он, изобразив улыбку, которую Наперсточек сочла слишком отвратительной, чтобы описать, не впадая в безумие. – Я начертал решение.

– Жалко, что я пропустил, – сказал Квелл.

– Он буквально, – сказала Наперсточек, показывая на дорогу.

Вслед за Квеллом они подошли к неясным каракулям в дорожной пыли.

– Ради Худа, это еще что?

– Карта, конечно.

– Какая карта?

– Куда нам идти.

Рекканто Илк присел на корточки, чтобы разглядеть рисунок, и покачал головой.

– Я не вижу даже острова, на котором мы находимся. Это тупая карта, Картофаг. – Он выпрямился и кивнул остальным. – Вот что бывает, когда свяжешься с мертвецом. Клянусь вам, здравый смысл пропадает первым делом, когда становишься ходячим мертвяком – ну почему так?

Братья Валуны задумчиво молчали, как будто обдумывали возможный ответ. Потом, посмотрев на хмурые лица друг друга, рассмеялись. Амба фыркнул, и пришлось вытирать соплю с верхней губы тыльной стороной ладони.

– Я, наверное, с ума сошла, – прошептала Наперсточек.

Квелл спросил:

– Это ты тут какие-то ворота нарисовал, Картограф?