— Богом клянусь! С ними ещё кто-то из углекопов…

— Так шериф за Джефферсона? Сукин сын!

— Я с ним поквитаюсь!

— Закрой свой поганый рот!

— Спляшу на виселице, а поквитаюсь…

— …и с двумя индейцами…

— Кто? Где?!

— Откуда в конторе индейцы?!

— Мэр велел арестовать. Вождя шошонов…

— По какому обвинению?

— За мошенничество. Двоих взяли под арест, третий смылся…

* * *

«Проклятье! Он в моей голове!

Я в его, то есть в своей, а он в моей, то есть… Какая разница! Я вижу, как он поджигает парней у котлована, будто нефть. Он видел, как Джефферсон вломился в контору шерифа. И сразу подлил масла в огонь! Как отключить этот адский телеграф? Воистину адский, сэр! Как? Оборвать провода, сломать аппарат?!

У мистера Пирса, должно быть, телеграф в десять раз лучше. В смысле, хуже. Да, это выматывает, истощает, лишает сил. Я поклялся бы на библии, что состарился на десяток лишних лет. Сейчас я на взводе и тахтон на взводе: предвкушает, мерзавец… Может, поэтому мы так близки, считай, одно целое: я и мой ангел, чтоб ты сдох, хранитель?

Руки трясутся. Мелкая старческая дрожь. Кожа выглядит сухой. Тёмные пятна, шелушение, короста. Год, сказал мистер Пирс. Похоже, у меня нет этого года, сэр. У меня и месяца-то нет! Всё летит паровозом под откос, трясётся нефтяным насосом…»

* * *

— Ну всё, парни. Теперь ночью жди краснокожих…