Стальной смерч порвал в клочья и разбросал тела охранников. Брызнули искры рикошетов, перебитая во многих местах решетка рухнула целиком.

Я кинулся вперед по дергающимся трупам, стреляя во все, что движется. Заряды накрыли коридоры, сметая бойцов противника. В узких проходах врагам некуда было деться от пуль и сверхбыстрой картечи.

Группа обороняющихся буквально взорвалась фонтанами крови и ошметками плоти. Оставалось только надеяться, что стрельба на глубине тридцати пяти метров под слоем бетона, земли и кирпичей на поверхности не слышна.

Вдруг все светильники и факелы разом погасли. В абсолютной темноте, липкой, вязкой и смертельно опасной, раздавались стоны искалеченных и умирающих, среди которых могли прятаться и способные к сопротивлению. Все замерли, тыча в пространство стволами. Никто не хотел получить пулю от недобитого врага, тем более от своих.

Рядом раздался неясный шум, легкий вскрик, кто-то шмыгнул мимо. Внутри все тоскливо сжалось. Я выставил винторез, но, боясь попасть в наших, крикнул:

– Дарья, Полина, Клавка! Отзовитесь! – от волнения напрочь забыв их боевые клички.

Дверь распахнулась и тут же с лязгом закрылась, на миг ударив ослепительным светом факела за ней. Сомнений не осталось. Я дважды выстрелил из винтовки через дверное полотно. В нем остались пулевые отверстия, постепенно меркнущие по мере удаления источника света.

Руки сами нашли что-то похожее на тележное колесо и повернули его, открыв проход. Я бросился следом за беглецом, думая, что ему теперь некуда скрыться. Амазонки побежали за мной.

Но за дверью оказался длинный прямой тоннель. Колечко света от факела трепетало вдалеке. Преследуемый явно превосходил нас в скорости. Я выстрелил. Винторез плюнул-хлопнул, толкнул меня в плечо, посылая пулю. Безрезультатно.

Мое оружие ударило снова. Но человек продолжал бежать.

– Блядь, снайпер хуев! – зло крикнула Клавдия сзади. – В упор попасть не можешь.

Это была напраслина. Я видел, как тяжелые, низкоскоростные пули бесшумной винтовки входили в тело врага. И тут меня будто осенило. В это невозможно было поверить, но другого обьяснения не было.

«Пониже пупка, повыше срама», – сказал я сам себе, выбирая свободный ход спускового крючка.

Бегущий упал. Я ждал закладывающего уши дикого вопля, но упырь умирал тихо. Пока мы шли к нему, он скрипел зубами и пытался встать, но болевой шок сделал свое дело, и вампир затих.

– Готов, – сказал я.

– Он Полинку зарезал, – бесцветным, глухим голосом сказала Клавдия.

– Надо разведать, куда идет тоннель, – сказал я. – Плакать потом будем.