И думал я вовсе не о кознях официала ордена Герхарда-чудотворца и даже не о скорой поездке на тот берег Рейга в свите императора, просто тесные рейтузы натирали в совсем уж неподходящих местах, вязаная фуфайка оказалась непривычно колючей, кираса давила на плечи, а из-за жесткого ремешка шлема саднил подбородок; да и таскать на голове эдакую тяжесть отвык давным-давно. Радовала лишь ночная прохладна, но и ей на смену обещала вскорости прийти обычная для летних деньков жара.

Мы пересекли площадь и поскакали вдоль крепостной стены, по верху которой к цитадели Ангела шел крытый коридор. На верхотуру по серпантину обвивавшей склоны дороги взбираться не пришлось; капитан дал команду остановиться у моста, где уже дежурила полудюжина всадников. Верзилы в мундирах цветов лейб-гвардии поглядели на нас даже не с превосходством, а с нескрываемым презрением и демонстративно отвернулись. Лишь их лейтенант отсалютовал Колингерту, и только.

— Ждем, — негромко скомандовал Рихард и предупредил меня: — Вон Черен, смотри в оба!

Я кивнул и огляделся. Кругом было тихо, спокойно и пустынно, но долго томиться в ожидании не пришлось. Вскоре послышались стук копыт и скрип упряжи, а затем начали медленно и натужно распахиваться тяжеленные створки нижних ворот Ангельской цитадели.

Святые небеса! Началось!

Показались конные гвардейцы в вороненых, с позолотой доспехах и с поднятыми пиками, на концах которых трепетали черно-золотые вымпелы. Высокие и широкоплечие бойцы личной охраны светлейшего государя скакали на мощных гнедых жеребцах по пятеро в ряд, и мимо нас проехало пять шеренг, прежде чем в ворота выкатила запряженная шестеркой белоснежных коней карета, на дверце которой раскинул крылья черный орел с зажатой в когтях золотой семиконечной звездой. Это ехал его императорское величество Фердинанд Второй, король Виттена, владетель Северных марок и прочая, прочая, прочая…

Меня начала колотить легкая дрожь, и отнюдь не из-за воодушевления, вызванного близостью самого могущественного владыки к западу от Рейга. Просто лишь светлейший государь мог отдать приказ о претворении в жизнь плана, по которому подручные маркиза аус Саза подбивали школяров к принесению человеческих жертв. Вот уж воистину политика — дело грязное!

Вслед за императорским экипажем показались кареты наследника престола и столичного архиепископа. Их сопровождали не только гвардейцы, но и не слишком уверенно держащиеся в седле священнослужители и люди в мирском платье; не иначе — маги. Кто-то из них вполне мог входить в знаменитую Черную дюжину, да только мне сейчас было не до праздного любопытства. Глаза бегали-бегали-бегали по лицам, пытались отыскать знакомые черты; мысленно я откидывал усы и бороды или только бороды, а кому-то, напротив, добавлял их, пытаясь отыскать в императорской свите официала герхардианцев. Безуспешно.