– Погоди. Что-то приближается. Нутром чую.

Послышался приглушенный грохот, будто где-то за горизонтом палили из пушек. Все громче. Мимо здания ехал танк? Или целая танковая бригада? Или, может, в их сторону топал великан. Громадный. Задрожал пол. Гроза! В дальнем краю цеха от ветра заходили ходуном погрузочные двери. По крыше забарабанил дождь. Сверкнула молния, еще раз и еще, и почти тут же раздался громовой хохот богов. А потом все двери разом распахнулись и слетели с петель. В здание, потрескивая от разрядов колдовского огня, вошел…

– Баркентин? – удивилась Кошка.

Это и вправду был лорд Плеяд. Он выглядел почти так же, как когда она вырубила его щеткой для волос в Каркассоне. Кошка, успевшая схватиться за винтовку, опустила оружие.

– Что это с вашим глазом? Мне опять забыли отправить служебную записку? Теперь модно ходить с повязкой? Если я заявлюсь на бал с обоими глазами, надо мной что – все смеяться будут?

Позади Баркентина гроза сошла на нет. Он хихикнул неприятно высоким голосом.

– Пожирателю Лет нравятся глаза. Ням-ням-ням, а ему все мало.

Повязка еще больше усиливала образ коварного красавца, но теперь даже Хелен не находила Баркентина привлекательным: усмешка была слишком кривой, походка – слишком расхлябанной, будто его дергал за ниточки кукловод. В единственном глазу плескалось безумие.

– Мы оба, мисс Сан-Мерси, вполне можем обойтись и без личины Кейт Галлоглас. Уж кому, как не мне, это знать, да и вам тоже.

– Пожиратель Лет – один из Семерых. С чего это мелкому лорду из тегов вроде вас водить дружбу с воплощением Энтропии? – Кошка усмехнулась. Она не оставила замашек Кейт, потому что иначе общаться с Баркентином просто не умела. – А еще, если жизнь дорога, стой, где стоишь.

Лорд Плеяд был уже футах в двадцати. Вполне достаточно.

Баркентин пожал плечами и остановился. Неуклюже перекинул ногу на ногу и уселся прямо в воздухе. По всему выходило, что с их последней встречи он обзавелся новыми впечатляющими талантами.

– Винтовка. Занятно. Я бы в твоей ситуации выбрал другое оружие, ноchacun à son goût[147]. О бусах не спорят! А если серьезно… ты когда-нибудь впадала в кому? Странствовала по просторам нескончаемой боли?

– Нет.

– А я странствовал. Изучил их досконально. Там нет времени. Только лихорадка и страдание. И пчелы. – Баркентин трижды отрывисто хлопнул в ладоши, дотронулся до лба, губ, груди и ширинки.

Баркентин лежал в коме в больнице Оспиталь-Метресс-де-ля-Мизерикорд (рассказывал лорд Плеяд), хоть и не осознавал этого. Угодил он туда по вине Кейтлин из Дома Сан-Мерси, но и этого Баркентин не знал. Знал лишь одно: нельзя останавливаться. На пути ему попадались каменистые холмы, и он взбирался на них. Скалистые равнины, и он сходил в их беспросветные глубины. Не останавливался. Не отдыхал. Сама идея отдыха была ему неведома.