Пыльник покорно кивнул и вынул тальвар.

Шакал повел копыто – остальные выстроились плотным клином за его спиной. Овес ехал справа, Кул’хуун – слева. Чуть дальше, чем на расстоянии выстрела от них, скакала сотня бойких кентавров. Толкнув Очажка, Шакал задумался: который из них его завалит?

Его варвар стучал копытами, и у Шакала быстрее билось сердце, разгоралось пламя внутри, так что хотелось кричать, но он не позволял себе раскрыть рот, чтобы не насторожить врага. Если повезет, неожиданность атаки, возможно, позволит им пробиться. Подножие холма было широким, и тавры рассыпались на мелкие группы. А Шакалу всего-то и нужно было пробиться сквозь их ряды и выйти на склон. Тогда останется только добраться до вершины, прежде чем их настигнут или сразит по ошибке уньярская стрела.

Крепче сжав гриву Очажка, Шакал наклонился вперед и, не говоря ни слова, отправил его в галоп.

Кентавры были так заняты своей добычей на холме, что не заметили приближения полуорков.

Яростно махнув клинком, Шакал отсек задние ноги первому дикарю, подвернувшемуся под руку, и размахивал им, пока Очажок свирепо пробивал себе путь. Овес и Кул’хуун атаковали с силой урагана, расширив проход. Кентавры вопили от боли и испуга, когда свины разметали их ряды. С вершины холма донесся еще один крик – кричали уньяры, и стрелы полетели с новой силой. Они были невероятно метки, и Шакал благополучно миновал этот вихрь, сметавший только кентавров.

Теперь впереди был только склон, но лошаки уже поворачивались к ним. Копыто встретили копья и вопли. Шакал теперь тоже кричал – это был бессвязный, дикий вызов. Братья, скакавшие следом, вторили его голосу, и семеро превратились в целую орду. Шакал врезался в линию кентавров, рубя мечом направо и налево. Ему в лицо закричала женщина, оскалив зубы, и он рассек ее лезвием. В его поле зрения ворвалась веревка – петля лассо промелькнула, не поймав его. Зловещие, будто змеи, копья разили со всей силы, но он отбивал их и рубил тех, кто их заносил. А когда почувствовал сильный толчок в левый бок, едва не выбивший его из седла, Шакал, зарычав, выпрямился и продолжил убивать. Перерезав горло последнему кентавру, Шакал понял, что прорвался: копыта Очажка коснулись склона. Стрелы летели дождем, отчаянно свистя, пока полуорки взбирались на холм, перескакивая через трупы людей, лошадей и их отвратительных помесей.

Впереди – башня.

Позади – вопли жаждущих мести врагов.

Овес поравнялся с Шакалом, встав от него справа, лезвие его меча было сломано. Слева показался Пыльник. Новобранец улыбался, пытаясь заглянуть Шакалу в глаза, его переполняла гордость и триумф. И он продолжал улыбаться, когда лассо затянулось у него на шее и беспощадно утащило назад.