— Выспаться? Потренироваться? — хохотнул Фергюс. — Брось, Орм! Я вскрою МакКейна как устрицу, если буду абсолютно трезвый и отдохнувший. Надо ж дать ему фору, как-то уравнять шансы. А то получится неспортивно и не интересно.

Вновь я не нашелся что ответить. Тем паче, уловил чужие эмоции. А через секунду раздались шаги, во тьме галереи возникли лучи фонариков. И чей-то холодный голос заявил:

— Ты живешь в своем иллюзорном мире, МакГрат. Вернись на дно. Здесь ты лишь бестолковый словоплет, пьяница и бабник.

— О! — воскликнул поэт. Оглянулся через плечо и, прищурившись, попытался пронзить взглядом тьму. — А я уж думал, ты струсил, Олсандер! Сознавать то, что словоплет надерет тебе задницу больно и трагично.

Шаги стали громче, и вскоре из темноты появились двое — Олсандер в сопровождении, как ни странно не тех сопливых напыщенных молокососов-аристократов, что видел на приеме, а молодого угрюмого парня. Который к тому же по габаритам больше смахивал на бочонок или похудевшего болга-переростка.

Наследник рода флотоводцев такой же, как я запомнил на банкете — высокий, мускулистый, с породистым бесстрастным лицом и колючими глазами, коротко, по-военному острижен. Разве что наряд подобрал подходящий, не стесняющий движений: широкие штаны, мягкие туфли и рубаха, облегающая куртка из выделанной акульей кожи.

А вот спутник МакКейна и видимо секундант являлся полной его противоположностью. Массивный, с покатыми плечами и торсом без намека на талию, рябым лицом и пухлыми щеками, добродушными сонными глазами неопределенного цвета, прячущимися под массивными надбровьями. И тоже стрижен так, будто вместе с Олсандером ходили к одному цирюльнику. Но одет в богатый жилет и длиннополый сюртук, зауженный брюки и мягкие сапоги с отворотом. К тому же я сразу заметил, несмотря на жару почти не потеет. А когда совершал какие-либо движения, становилось ясно — под тканью скрывается не мягкий жир, а сплошной комок мускулов.

Опасный и незаурядный противник. И что любопытно — в чертах обоих прослеживалось нечто общее. Двоюродный брат? Бастард?..

Под мышкой спутник Олсандера небрежно держал массивный бумажный сверток, перетянутый бечевкой.

Оба остановились в нескольких шагах перед нами, и на секунду возникла немая сцена — мы изучали их, они — нас. А затем на щеках МакКейна вздулись желваки, глаза опасно блеснули, и сказал внешне равнодушно:

— И не надейся, МакГрат. Я слишком долго ждал, чтобы проткнуть твое поганое брюхо.

— Ненавидит, — внятно сказал я, не поворачивая головы. — То есть искренне. По-настоящему.