– Он не ест органику, – дёрнула головой Ролаша: – Но оказаться в пустоте голым, – она нервно передёрнула плечами: – Два-Семь. Ролик один, часть два. Запускай.

Теперь перед Игорем появился хорошо ему знакомый интерьер Станции. Камера беспристрастно фиксировала беспорядок, оставленный обитателями, захваченными внезапной атакой и неизбежной паникой. Дав зрителю проникнуться картиной разгрома, камера повернулась к стене и, добавив чёткости картинке, продемонстрировала возмутителя спокойствия.

Из пролома в стене, выворачивая деревянные панели декоративной обшивки на Игоря надвигалась пузырчатая масса. Желто серая, похожая на тесто, она неспешно затапливала собой помещение, выдавливая на свою спину пузыри газа и признанные несъедобными предметы. Так, перед ним промелькнули обрывки тряпок, куски всё тех же декоративных панелей и, от удивления он едва не вскрикнул – растения.

Те самые, создававшие зелёный лабиринт у кольца местного портала, сейчас они плыли на верхушке пузырящейся массы, стыдливо пряча обнажённые корни – земля, вместе с горшками, была бесследно поглощена вторгшимся сюда созданием.

Справа что-то вспыхнуло, и камера немедленно развернулась, ловя произошедшее в кадр.

Стоявший в пол-оборота к ним уюс был стар.

Поблекшие перья, истёртый клюв, всё это Игорь успел разглядеть за те несколько секунд, что старик был в центре экрана. Но вот он качнулся, готовясь сделать шаг, и камера послушно отдалилась, позволяя окинуть взглядом большую часть его фигуры.

Птица была не просто стара – перед человеком, памятником героизму своей расы, возвышался ветеран множества войн. Бледная культя крыла, покрытая редкими островками седого пуха, шрам, розовым зигзагом рубивший пустую глазницу, сомнений не было – здесь, на пути вторжения, встал ветеран не одного десятка конфликтов. И сдаваться без боя этот боец не собирался. На его груди, притянутый ремнями к телу, матовым металлом блестела небольшая коробочка с толстым и коротким стволом по центру. Миг, и она, сверкнув частыми вспышками, выпустила в своего бесформенного противника короткую очередь, оставившую на его теле крупные пятна ожогов, на несколько секунд остановив продвижение комка.

Пользуясь передышкой птица что-то прокаркала, дёрнув клювом себе за спину и камера вновь сменила положение, показывая адресата его речи.

Там, за его спиной, торопливым ручейком, бежали к лестнице, ведущей на посадочную палубу, птенцы.

Взрослых особей подле них не было, и дети, остававшиеся без присмотра, не очень-то и спешили покинуть ставшее опасным местом. Они толкались, останавливались, глазея на приближавшуюся массу, подпрыгивали на месте, словом вели себя, как и положено мелким несмышлёнышам. Окрик вставшего на их защиту ветерана, слабо подействовал на расшалившихся малышей.