Я полулежу, съёжившись на полу, всхлипывая и размазывая по щекам слёзы, когда дверь снова с треском распахивается и в сопровождении нескольких военных входит Лукас. Чёрный плащ развевается у него за спиной, меч и волшебная палочка в ножнах приторочены к поясу.

Едва удостоив меня взглядом, он обращается к жрецу:

– Покончим с этим поскорее.

И это не просьба, а приказ. От Лукаса исходит волна гнева и превосходства.

Жрец, торопливо кланяясь, готовит волшебную палочку и открывает на алтаре «Священную книгу древних».

Двое охранников поднимают меня с пола и тащат к алтарю, не обращая внимания на моё сопротивление. Меня заставляют вытянуть руки вперёд ладонями вверх, и Лукас накрывает их своими.

– Как я тебя ненавижу! – рыдаю я.

Из моих глаз капают слёзы, один из охранников впивается мне в руку ногтями, удерживая меня на месте.

– Твоё обручение назначено на сегодня, Эллорен, – резко отвечает Лукас. – Со мной или с кем-то гораздо хуже.

– Как ты можешь? А говорил, ты мне друг!

– Если я сейчас уйду, – цедит Лукас сквозь стиснутые зубы так тихо, что я едва различаю слова, – твоя тётушка обручит тебя с кем-нибудь, кто, по её собственному выражению, «выбьет из тебя дурь». И я здесь именно потому, что я тебе друг, хотя ты можешь мне не верить. Думаешь, я счастлив, что мне приходится обручаться с невестой, которую держат двое вооружённых охранников?

– Так не делай этого!

– А не надо было доводить до такого! – Лицо Лукаса багровеет от ярости. – Если бы тебя не застали полуголой в объятиях кельта, всё было бы иначе. Да, представь, Эллорен, твоя тётушка рассказала мне о твоей ночи с Айвеном Гуриэлем. И сейчас мы узнаем, насколько невинными были ваши объятия.

– Да тебе-то какое дело?! – вспыхиваю я. – Ты всё равно меня не любишь!

Лицо Лукаса темнеет от гнева, и на мгновение мне кажется, что он сейчас меня ударит. Отвернувшись, он сжимает губы в тонкую линию, борясь с собой, а потом бросает на меня полный раздражения взгляд.

– Я пытаюсь тебе помочь! – почти рычит он.

– Я буду ненавидеть тебя вечно! – вырываясь из рук охранников и пытаясь отдёрнуть руки, кричу я.

На лице Лукаса мелькает отвращение, однако он быстро берёт себя в руки и поворачивается к жрецу.

– Начинайте. Обручите нас. И скрепите обряд.

– Нет! – в последний раз кричу я, но меня держат за руки, а жрец своим отвратительным монотонным голосом произносит заклинание обручения.