Так они шли, человек и нелюдь.

Погребенные в недрах земли, шли они коридорами подземного сердца Иштеребинта, Плачущей горы. Шли как в гробнице. Окруженные напоминаниями о славе и оргиастических излишествах. По утоптанным ногами нагим смыслам, лежащим слоями бесплодных надежд. Суровой реальности уже хватало, чтобы дрогнуть, однако нематериальная часть подземного пути была еще хуже. Все эти утраты…

Как? Как могли мы пасть так низко?

Сику объяснил все, сказал, что целью их пути через Хтоник был Великий Колодец – огромная шахта, проходившая через бо́льшую часть Плачущей горы. Ойнарал не видел своего отца с тех пор, как в предшествующем тысячелетии великий герой оставил ишройские цитадели, но, судя по слухам, тот был еще жив, и Ойнарал полагал, что его отец бродит по берегам озера – Священной Бездны. При всем владевшем их душами беспорядке эрратики остаются связанными животными потребностями. И поэтому Сорвил и Ойнарал пока только слышали их, поэтому жалобы доносились откуда-то спереди. За исключением немногих, упрямцы собирались возле Великого Колодца, где подбирали всю пищу, которую были способны там раздобыть.

Кошачий концерт стихал. Ойнарал вздрогнул при первом стуке камня, ударяющего о камень. Он остановился, белый и неподвижный, освещенный Хололом, прислушиваясь к звуку, повторявшемуся столь же безжалостно и непреклонно, дробному перестуку колеса, катящегося по камням.

Клак… Клак… Клак…

– Времени мало, – наконец проговорил он. – Надо бежать!

Схватив Сорвила за руку, он повлек его за собой в темный коридор – прямо к заточенной там какофонии ударов и стонов.

– Что такое? – воскликнул на бегу, спотыкаясь, король-верующий. – В чем дело?

– Перевозчик уже близко! – ответил Ойнарал, переходя на рысь и выставляя светящееся острие Холола перед собой.

Клак… Клак… Клак…

Рельефы на стенах улетали назад. Человек и нелюдь пересекли приемный зал, превращенный в развалины, опаленные огнем или колдовством. В окруживших их тенях Сорвил заметил скрючившуюся посреди мусора нагую фигуру.

– Значит, нам нужна переправа? – спросил он, не вполне понимая происходящее.

В сумраке возникла еще одна нагая фигура, колотившаяся лицом о кукольные статуэтки рельефа. Свет вырвал из тьмы все панно, остатки образов торчали из стены, запятнанные кровью и обломками зубов.

– Беги! – крикнул ему нелюдь через плечо.

Визг, от которого волосы встали дыбом. Меч осветил две грязные фигуры, катавшиеся по замусоренному полу и старавшиеся то ли убить, то ли изнасиловать друг друга. Под обувью Сорвила хрустнули чьи-то ребра, и он рухнул на пол, осознавая попутно: то, что он принимал за тлен и пыль, на самом деле экскременты. Во тьме что-то шевельнулось, блеснули шранчьи макушки. Мрак взвыл.