– Потому что, – проскрипел собрат, экзальт-генерал, – люди бывают беспечны с тем, что ненавидят.
– И что же такое, скажи на милость, я ненавижу, брат?
Насмешливая ухмылка.
– Жизнь.
– Роскошь не дает узреть ее! – провозглашал с высоты святой аспект-император, и голос его разносился над бушующими толпами, одновременно и грохоча, и воркуя.
– Роскошь не дает узреть ее!– Уют заслоняет ее!
– Уют заслоняет ее!Крохотные огоньки сверкали на каждой еще способной блестеть детали оружия и амуниции воинов Ордалии. Крик толпы дрогнул, осекся и чудесным образом стих. Южане пооткрывали рты, ибо святой аспект-император увещевал их с высоты и одновременно смотрел на каждого из всякой начищенной до блеска поверхности, как будто он на самом деле стоял повсюду, повернувшись под прямым углом к тому, что можно было увидеть. Будь то помятый щит на спине стоящего перед тобой собрата, ртутный блеск шлема или колеблющееся на весу лезвие – повсюду, к каждому человеку обращался бородатый лик возлюбленного воина-пророка, и тысяча тысяч образов провозглашали…
– ДАРЫ ОБМАНЫВАЮТ!
– ДАРЫ ОБМАНЫВАЮТ!Воинство воинств взорвалось криками.
– Ты считаешь, что я ищу смерти? – крикнул Пройас Саубону.
– Думаю, что ты ищешь причину, позволившую бы тебе умереть.
Эти слова буквально завели короля Конрии.
– С чего бы вдруг?
– Потому что ты слаб.
– Слаб, говоришь? A ты, значит, силен?
– Ты прав. Я сильнее тебя.
Они уже стояли лицом к лицу, и поза эта привлекла внимание собратьев из числа королей-верующих.