— Имеешь в виду, — говорит Кэрис, — лучше согласиться на меньшее?

— Согласиться осесть, — усмехается Гвен. — Мы все притираемся друг к другу. Не существует человека, который полностью совпадал бы с той фантазией, с нашей мечтой. Каждый притирается в отношениях. То, в чем ты решишь пойти на компромисс, зависит от тебя.

— Ты советуешь мне остановиться на ком-то, кого я не люблю так, как любила раньше другого.

— Нет, я говорю не об этом, — отвечает Гвен, — но, как я уже сказала, большинство людей не чувствуют огонь первой любви во второй раз. Не жертвуй своим счастьем ради его поисков.

«Видишь, я спас тебя, когда мы встретились, и я спасаю тебя сейчас».

Кэрис отбрасывает наждачную бумагу и встает.

— Я понимаю, о ком ты говоришь, мам. Речь идет о Рике.

— Подумай об этом. Попробуй. Он хороший мужчина, Кэри, и нет ничего постыдного в том, чтобы любить хорошего друга.

— Я должна признаться тебе в чем-то ужасном. — Кэрис заводит руку за спинку стула и поднимает горшок, потрескавшийся ото льда.

— О нет. Что ты наделала? — Рик наклоняется вперед и, прищурившись, смотрит вниз со Стенных рек. — Это что, лед?

— Я убила его. Мне так жаль.

Он смотрит, как Кэрис держит его подснежник, и лицо Рика озаряется теплой улыбкой.

— Кэри, подснежники цветут зимой, пробиваясь сквозь снег своими закаленными листьями.

Она невнятно бормочет:

— Так он не погиб?

— Совсем нет. Он зацветает под этим суровым покровом.

— Я не убила его своими черными руками?

— Дай ему еще пару дней, и, возможно, он пробьется через замерзший грунт. Он скоро снова зацветет.

— Из всех метафор… — бормочет она, но он пропускает ее слова мимо ушей. — Ты там скоро закончишь?