Колька не стал будить Володю. Морщась от боли в икрах, принялся подробно исследовать жилище. Он все еще надеялся отыскать каркас, обрешетку, хоть что-нибудь рукотворное – тщетно. Установил, что стена состоит из трех слоев зелени: внутри мелкие, гладкие, светящиеся листья, затем войлокообразная серо-зеленая путанка, и снаружи, почти в метре от внутренней поверхности, нащупались крупные листья, чешуей.

Похоже было, что все три разновидности листьев сидят на общих стволах и ветках. Довольно неприятное открытие: внутренний войлочный слой был сплошным муравейником. Здоровенные крупные муравьи сновали, прятались от света, когда Колька раздвигал листья. И каждый раз напротив его рук оказывалась лупоглазая крапчатая лягушка – сидела на войлоке, растопырив пальцы с круглыми присосками… Почему-то муравьи не трогали лягушек. Симбиоз! Внизу, под основанием лежанки, проходил туннельчик. Стоило заглянуть в него, как с двух сторон выпрыгивали крысы, таращились на Колькины руки, а в самой глубине кто-то что-то грыз, похрюкивая… Наконец, Колька обнаружил муравьиный город под травяным ковром на полу, а на потолке – сотни, если не тысячи, зеленых богомолов, а между ними еще лягушек, сине-зеленых, под цвет листьев. Вот так зоопарк! Сразу зачесалось все тело, будто по нему ползают насекомые. Он осмотрел себя, лежанку – нет, наружу муравьи не выползают… И тут обнаружились еще штучки: под колчаном Ахуки находилась подзорная труба, серьезное сооружение с трехдюймовым, по меньшей мере, объективом! Не решаясь без хозяина ворошить вещи, Колька разглядывал окуляр и объектив, присаживался на корточки. Стекла были отличной шлифовки, оправы – полированные, серебряные. Несомненно, работа не европейская…

Проснулся Володя, окликнул – появился Ахука. Взбудораженный, очень решительный. Взволнованно стреляя глазами, промассировал Володе икры. Колька оценил это мероприятие и тоже занялся массажем. После завтрака был еще сюрприз – явился Брахак. Свежий, подбритый, поглаживал круглую седую бородку. Как-то он ухитрился их догнать? Он чопорно покосился на неизменного Тараса Бульбу, который сидел за спиной Ахуки и делал вид, будто ищет у него в голове. Ахука быстренько спровадил лохматого приятеля на дерево, за писчим материалом – мел у него и у Брахака был при себе.

Воистину, они были мастера на все руки! Первым делом Брахак растолковал, что Рафаил будет спать сутки, а потом встанет на ноги: солнце описало полукруг на листке и вновь поднялось над линией горизонта и над изображением спящего. Тут же Брахак показал мимически: Рафаил поднимается и идет неуверенно, хромая… На лице Брахака были характерные Рафаиловы складки – от носа по щекам.