Поднимаясь к вершине холма, он старался как можно больше разглядеть и запомнить. Некоторые рисовали, обратив к ним лица с характерным замкнутым выражением: вскидывали отсутствующие глаза и опять опускали их к рисунку. Группы в пять-семь человек сдержанно беседовали. К одной компании обезьяна подтащила гроздь бананов. В нескольких шагах от спорящих грохотали струны – человек сидел и играл на басовом инструменте, вдохновенно задрав бритую блестящую голову. Слушатели сидели перед ним, кивали и раскачивались в такт. Дальше опять спорили. Необыкновенно могучий парень с выпуклыми, как у культуриста, мышцами что-то спросил у Брахака – тот сдержанно повел рукой. Культурист пошел с ним, улыбаясь.

Колька старался не упустить ничего. Легкий туманный простор, картинка сверкает у ствола, женщина поднялась на цыпочки. Тонкая, как стебель коричневого пламени, с круглыми гладкими бедрами и большим темным ртом, приоткрытым в улыбке.

Володя оглянулся на нее: «Тоже без украшений, удивительно!»

Последняя картина была выставлена у входа в пещеру, почти на вершине конуса. Овальные листья кто-то выложил чешуей и нарисовал целое панно – два глаза и лоб, в ослепительных солнечных тонах. Песочное и светло-голубое с пунцовыми бликами…

Володя озирался, с обычным простодушием прижимая к глазам очки. Перед панно остановился, затем попятился. Люди наблюдали издали – кто где стоял. Культурист радостно заулыбался.

– Прекрасно передано настроение, – заявил Бурмистров. – Полагаю, Колюня, ты вдохновил художника на эту картину… Интересно, на чем она выполнена?

– Почему – я?

– Голубые глаза, борода песочного цвета… а, это листья… Оч-чень любопытно, знаменательно…

– Глупости, – смущенно возразил Колька. – Это абстракция.

Культурист, захлебываясь от восторга, бросился к ближайшему художнику и попытался отвлечь его от работы – безуспешно. Кругом потихоньку стали посмеиваться. Брахак неодобрительно смотрел на суматоху. Объяснил жестами, что культурист – автор панно. Колька сказал: «Очень приятно», сделал было автору ручкой и осекся – тот уже рисовал Бурмистрова на листе.

– Что же – нас позировать сюда привели? – сказал Колька в воздух. Вдруг стало неприятно торчать голышом на вершине холма, под бухающее, глубинное уханье огромного инструмента – бритоголовый все играл и играл, раскачиваясь: «Ба-ба-бам-м… ба-ба, ба-ба-бамм, ба-ба…»

Из пещеры вышел белый человек.

Внезапная тишина. Только музыка гудела на одной глухой струне: ба-ба… ба-ам-мм… ба-ба…

С удивительным чувством облегчения они переглянулись: загадкам конец – переводчик, вот оно что! Белый прикрывал глаза старческой узловатой ладонью. За его спиной стояли двое коричневых с решительными лицами.