Командир кивнул. Не хуже Хайдарова он знал, что бесстрашных людей не бывает. Он кивнул, тщательно расправил складки скафандра – дьявольски неудобная штука, – и проговорил:

– Николай, я совершил глупость. Задержал пассажиров. Сознаю и тогда сознавал, остановиться не мог.

Хайдаров удивленно посмотрел на него. Уйм пояснил:

– Не самобичевание, Николай, нет… Объясняю, дабы ты понял. Я предложил отложить десантирование, будучи в расстройстве чувств, так это говорится?

– Примерно. Мы можем говорить по-английски.

– С русскими я беседую по-русски, – сказал Уйм. – Расстройство чувств, ибо поступок того, кто дезертировал, был гнусный. Я знал, кто его совершил…

– Знал?!

– Оговорка. Предполагал, но без уверенности и спокойствия. Поэтому предложил команде задержать всех. Экипаж согласился большинством голосов.

– Жермен, Такэда, Краснов?

– Ты как в воду глядишь, – с удовольствием сказал Уйм. – Они, почтенные и сыны почтенных, поддержали меня, а я понял, из каких соображений они исходили.

– Из каких же? – спросил Хайдаров.

– Они спасали мою честь. Я не мог представить подобное. Понимаешь?

– Пока нет.

– Мой папаша ходил с копьем на льва. Искал его, чтобы сразиться. Я не умею сомневаться в своей отваге и воображаю, якобы другие меня понимают. Они сомневались.

– Просто они представляли себе, что другие могут усомниться.

– Ха! Безразлично.

– Командир, ты ошибаешься, – сказал Хайдаров, зная, что Уйм прав. – Ты должен их понять.

– О да. Я обязан был понять их соображения. Да. Таким образом, я виновен дважды. Предложил расследование. Не понял, почему меня поддержали.

Можно было сказать – а какое значение это имеет сейчас? Но Хайдаров воздержался. Честь всегда важна первостепенно. Важна всегда, для всех, и для него самого в том числе. Ему, например, было приятно, что командир Уйм поверил ему как врачу и человеку, и заботится о его мнении, и так откровенен. Ведь папаша Уйм, почтенный и сын почтенного, должен был передать сыну, сверх отваги и усиленной чистоплотности, еще и сдержанность в проявлении чувств, замкнутость – непременные качества воина. Вроде визитной карточки, удостоверяющей силу и мужество. Так уж принято.

Во всяком случае, за Уйма можно не беспокоиться. Раз он говорит о своей вине, то лечение подействовало. Хайдаров сказал: