С любой точки Венеры можно было запустить челнок, который пристыковывался к находящемуся на орбите кораблю, а затем возвращался в свой порт или любую другую точку, затратив минимум топлива. Как только «Наутилус» оказался на парковочной орбите, к нему сразу же направились такие челноки. Они были похожи скорее на самолет, чем на ракету: хотя герметичные корпуса и запасы воздуха позволяли им летать в космосе до стыковки с кораблем на орбите, но у них были также и крылья, а помимо ракетных имелись обычные прямоточные реактивные двигатели, предназначенные для полетов в атмосфере. Эти корабли, как лягушки, были приспособлены к жизни в двух разных средах.

Челнок запускался с планеты при помощи катапульты, затем включалась реактивная тяга – и корабль поднимался на своих крыльях, пока в холодной выси разреженной стратосферы не достигал скорости в три тысячи миль в час. Здесь реактивные двигатели, захлебывающиеся от недостатка кислорода, уступали место ракетным, разгонявшим челнок до орбитальных скоростей порядка двенадцати тысяч миль в час – скоростей, с которыми он мог сблизиться с космическим кораблем.

Точный маневр! Для него требовался точный математический расчет, учитывающий параметры орбит, скорости, состояние верхних слоев атмосферы, расход топлива и еще виртуозное пилотирование, превосходящее все возможности математического расчета, но при всем этом достигалась экономия средств. После того как челнок был загружен, ему для схода с орбиты требовался лишь короткий импульс ракетными двигателями – и он переходил на более низкую орбиту, пересекающую в конце концов атмосферу, что позволяло пилоту вести корабль словно планер, гася огромную скорость во все уплотняющихся по мере спуска воздушных слоях. Теперь от пилота вновь требовалось мастерство, поскольку он должен был не просто снизить скорость, но и сохранить ее для полета к месту посадки. Челнок, застрявший где-нибудь в диком месте, в тысяче миль от порта, мог никогда уже больше не подняться, даже если пилот и пассажиры уцелеют после такой посадки.

Дон отправился вниз на «Сайрусе Бьюкенене», небольшом суденышке с размахом крыльев едва ли в три сотни футов. Наблюдая в иллюминатор за тем, как челнок подводят к шлюзовой камере, Дон заметил, что нарисованный на носу корабля знак «Межпланетных линий» – три шара – неаккуратно, видимо, в спешке закрашен, а поверх нанесено через трафарет: «Воздушные силы Республики Венера». Закрашенная эмблема, зримое свидетельство мятежа, подействовала на Дона сильнее, чем даже гибель «Околоземной». «Межпланетные» были могущественны, пожалуй, не меньше правительства и влияние имели тоже не меньшее. Кое-кто даже считал, что эта компания и есть настоящее правительство. А теперь повстанцы осмелились захватить корабли величайшего транспортного концерна и закрасить его гордые тройные глобусы.