Именно здесь, как сообщил посланник первой разведгруппе, им предлагалось поселиться.

Когда возникала необходимость в помощи, рядом всегда оказывался кто-то из коротышек – но вместо чрезмерного усердия джокайров они проявляли лишь ненавязчивую готовность подать видеофон или карманный нож. Сопровождавший первую группу разведчиков коротышка привел в замешательство Лазаруса и Барстоу, небрежно упомянув, что встречал их раньше и был в гостях у них на корабле. Поскольку шерсть его имела цвет красного дерева, а не золотистый, Барстоу счел, что неправильно его понял, отметив про себя, что, возможно, эта раса способна, подобно хамелеонам, менять цвет. Лазарус оставил свое мнение при себе.

Барстоу спросил проводника, есть ли у его народа какие-либо предпочтения насчет того, где и как земляне могли бы построить свои здания. Вопрос его всерьез беспокоил, поскольку предварительная разведка с корабля не обнаружила никаких городов. Возможно, туземцы жили под землей, и Барстоу хотелось избежать неприятностей, начав возводить нечто, чему могло бы воспротивиться местное правительство.

Он обратился к проводнику вслух, поскольку уже стало понятно, что именно так собеседник лучше всего воспримет обращенную к нему мысль, и ощутил в его ответе удивленные нотки:

«…стоит ли осквернять прекрасный пейзаж?.. зачем вам нужны здания?..»

– Здания нужны нам для многих целей, – объяснил Барстоу. – Для укрытия днем, для сна ночью, для того, чтобы выращивать еду и готовить ее. – Он попытался было описать сущность гидропонных ферм и приготовления пищи, но отказался от своего намерения, решив довериться телепатическому дару слушателя. – Нам нужны здания и для многого другого – для мастерских и лабораторий, для машин, с помощью которых мы общаемся, почти для всего, что нужно нам в повседневной жизни.

«…прояви терпение, – последовала мысль, – ибо я слишком мало знаю о ваших обычаях… но скажи мне… вы предпочитаете спать в чем-то вроде этого?»

Он показал на видневшиеся из-за невысокого берега корабельные шлюпки, в которых прилетели земляне. Мысль, которую использовал для их описания туземец, была чересчур сильна, чтобы передать ее одним словом. В мозгу Лазаруса возник образ мертвого замкнутого пространства – тюремной камеры, в которой он когда-то сидел, или вонючей общественной видеофонной будки.

– Таков наш обычай.

Коротышка наклонился и похлопал по дерну:

«…разве это не хорошее место для сна?..»

Лазарус в душе с ним согласился. Мягкий весенний дерн напоминал траву, но еще более ровную и упругую. Сбросив сандалии, Лазарус прошелся по нему босиком, шевеля пальцами ног, и решил, что это даже не газон, а скорее плотный меховой ковер.