Какое-то время Англси сидел тихо. А затем захохотал развязным, варварским смехом. Корнелиус вздрогнул, подавив желание закрыть уши руками.

– Отличная мысль, – заметил эсо-оператор, – однако боюсь, что она не соответствует фактам. Понимаете, мне очень нравится там. Мне нравится быть Джо.

Он замолк на некоторое время, затем продолжил сухим и бесстрастным тоном:

– Не судите о жизни там, внизу, по моим заметкам. Этот набор всяких глупостей типа прогнозирования скорости ветра, перепадов температур, свойств минералов – все это не важно. Я не могу писать в этих заметках, насколько прекрасны пейзажи Юпитера для инфракрасного зрения юпитерианца.

– Выглядит это, должно быть, совершенно по-другому, – заключил Корнелиус после минуты неуклюжего молчания.

– И да и нет. Это невозможно описать на нашем языке. Иногда… потому лишь, что человек такого даже представить себе не может. Однако… нет, я не в силах описать. Сам Шекспир бы не смог. Просто помните: все то на Юпитере, что кажется нам холодным, ядовитым и мрачным, для Джо является практически идеальным.

Голос Англси казался таким отдаленным, словно он отрешился от реальности и разговаривал сам с собой.

– Представьте, как вы идете под мерцающим фиолетовым небом, когда величественные искрящиеся облака покрывают землю своей тенью, а под ними видны туманные полосы дождя. Представьте, что спускаетесь по склонам гор, похожим на отполированный металл, а над вами вздымается ярко-красный столп пламени и тут же где-то под землей начинает ворчать гром. Представьте холодный сильный ветер и деревца с темными медными цветами, низко стелящиеся по земле. А еще водопад, метанопад, называйте как хотите, который падает с утеса, а свежий порывистый ветер волнует его и наполняет бесчисленными радугами! Представьте обширный лес, темный, дышащий, где за некоторыми деревьями можно различить бледно-красные блуждающие огоньки – это энергия, излучаемая каким-то проворным, пугливым животным. А еще… еще…

Англси, крякнув, замолк. Он смотрел на побелевшие костяшки пальцев сжатых в волнении кулаков, затем закрыл глаза, и из-под век выступили слезы.

– Представьте, что вы там необычайно сильны!

Внезапно он надел шлем, застегнул его под подбородком и начал вращать регуляторы. Джо спал в ночи, но сейчас он проснется и зарычит под четырьмя великими лунами, пока весь лес не падет перед ним ниц, содрогаясь от страха.

Корнелиус тихо выскользнул из комнаты.

Он спускался по холму под длинными бронзовыми лучами закатного солнца, пробивавшегося через темные облака, в которых зарождался новый шторм. Его переполняла радость от проделанной за день работы.