Светлый фон
наша.

И тебе известны результаты. Была разработана семантика Дирина – ученые Солнечной системы животы себе надорвали, хохоча над ней. Мы разработали тетраэдрический корабль, который земные инженеры считали принципиально невозможным, и теперь мы можем пересекать галактику, тогда как корабли старой конструкции способны летать только от Солнечной системы до альфы Центавра. Мы довели до совершенства варповый двигатель, разработали психосимволизм нашей расы (который не подойдет никому другому) – новая агрономическая система, которая сохранила свободных землевладельцев, являвшихся основой нашей культуры, – и все прочее! За пятьдесят лет Кундалоа пережила революционные изменения, навязанные извне, Сконтар же самостоятельно преобразил себя. Это разница вселенского масштаба.

Поэтому мы сохранили свои духовные богатства: искусство, ремесло, народные традиции, музыку, язык, литературу, религию. Наш успех не только позволил нам долететь до звезд, сделав нас силой галактического масштаба, но стал причиной ренессанса наших духовных ценностей, то есть Золотым веком истории.

И все потому, что мы остались самими собой.

Он погрузился в молчание, и Тордин ничего не говорил. Они завернули в более тихий переулок, старый квартал, где большинство зданий было построено еще до прихода землян и где можно было увидеть жителей в местной одежде старого стиля. Группа туристов-землян в сопровождении экскурсовода остановилась у открытого гончарного магазина.

– Итак? – произнес Скорроган после некоторой паузы. – Что ты теперь скажешь?

– Я не знаю, – Тордин смущенно начал массировать веки. – Конечно, ничего подобного я раньше не видел. Может, ты и прав. А может, и нет. Я должен подумать над этим.

– Я думал над этим пятьдесят лет, – холодно сказал Скорроган. – Что ж, у тебя есть пара минут.

Они подошли к магазину. Старик кундалоанец сидел, окруженный товарами, ярко окрашенными вазами, мисками и чашками. Оригинальная местная работа. Женщина рассматривала одну из вещей.

– Посмотри, – сказал Скорроган Тордину. – Ты же помнишь, как выглядят по-настоящему старинные изделия? Это дешевки, которые изготовляются для продажи туристам. Конструкция не та, качество работы отвратительное. Но когда-то каждый изгиб и линия имели свое определенное значение.

Они посмотрели на вазу у ног старика, и даже равнодушный ко многому валтам очарованно вздохнул. Ваза сияла. Она казалась практически живой: блеск совершенства чистых линий и длинных плавных изгибов, кто-то вложил в нее всю свою любовь и горячее желание. Возможно, он думал: «Это будет жить после моей смерти».