Человек включил свой голосовой усилитель, и его голос чудовищным эхом прокатился сквозь густеющую ночь, пророкотав громом, какого Марс не слышал тысячелетиями:

– Один-ноль в твою пользу! Но это еще не все. Я до тебя доберусь!

Солнце укатилось за горизонт, и ночь опустилась как падающий занавес. Сквозь наступившую тьму Крига слышал хохот человека. От этого хохота содрогались древние скалы.

Риордан устал от долгой погони и от коротких сбоев в системе подачи воздуха. Ему хотелось курить, поесть чего-нибудь горячего – но ни курева, ни горячей еды у него не было. Что ж, тем больше удовольствия он получит, вернувшись домой – со шкурой марсианина.

Разбивая лагерь, человек улыбался. А малыш-то оказался «зверем» что надо, уж это, черт возьми, точно. Он продержался уже два дня на маленьком десятимильном пятачке – и даже умудрился убить «сокола». Но сейчас Риордан был достаточно близок к марсианину, и гончая легко берет след. На Марсе нет ручьев или водотоков, чтобы одурачить собаку. Ничего, никуда он не денется.

Он лежал, созерцая великолепие неба, полного звезд. Скоро станет холодно, жутко холодно, но его спальный мешок был оснащен достаточно хорошей теплоизоляцией, чтобы согреть Риордана солярной энергией, накопленной за день ячейками Гергена. На Марсе ночью царит тьма, а от лун его толку чуть: Фобос всего лишь пятнышко, а Деймос – яркая звезда. Тьма, и холод, и пустота. Гончая зарылась в песок неподалеку, но мгновенно поднимет дикий лай, если марсианин внезапно подкрадется к лагерю. Это, конечно, маловероятно – ему ведь тоже нужно искать какое-то убежище, если он не хочет замерзнуть насмерть.

Кусты, деревья и маленькие осторожные зверьки нашептывали слова, которые он не мог услышать, болтали и сплетничали на ветру о марсианине, согревавшем себя работой. Но он не понимал этого языка, который, вообще-то, и языком не был.

В полудреме Риордан думал о прошлых своих приключениях. Крупнейшие звери на Земле: лев и тигр, слон и буйвол – и горные козлы на залитых солнцем вершинах Скалистых гор. Джунгли Венеры и хриплый рев многоногого болотного монстра, который ломился через деревья к месту, где стоял он, сжимая ружье. Примитивный пульс барабанов в жаркой и влажной ночи, песни загонщиков, их дикие пляски вокруг огня – и потом они расползались по адовым равнинам Меркурия, где гигантское, словно раздувшееся Солнце лизало его гермокостюм с паршивой термоизоляцией – величие и заброшенность болот жидкого газа на Нептуне и огромная слепая тварь, с визгом бросившаяся на него…

Но это была самая одинокая, самая странная и, возможно, самая опасная охота из всех, а значит, и самая лучшая. Он не питал злобы к марсианину, напротив, он уважал мужество мелкого существа так же, как уважал отвагу других животных, на которых охотился. И трофей, который он привезет домой после этой погони, будет вполне заслуженным.