– Огонь!!!

Исторический, вошедший позднее во все летописи залп был такой, что у всех находившихся на ладье на мгновение уши позакладывало. Но борцы с тиранией быстро оклемались, и уже гудело-перекатывалось от кормы до носа грозно-веселое «ур-раа!!!».

И тут же, не давая улечься поднятой залпом пыли, со стороны дворцовой площади послышался усиленный тысячей глоток призыв: «На штурм!»

С ладьи спустили легкие маневренные плоты, и, споро погрузившись на них, вооруженные до зубов бойцы первой и единственной кутежанской революции, матерясь и перебрасываясь солдатскими остротами, ринулись по речке Калинке к ближайшей пристани, чтоб влиться в ряды победоносного народного восстания. И над всем этим разлитием благородного гнева несся клич на языке далекого Тибра:

– Авэ, Цезар, моритури тэ салутант!..

– Вы не есть правы, мистер Промт Дикшинари, – говорил в это время педантичный и аккуратный даже во время революции Фондей Соросович. Мы не есть идущие на смерть. Мы есть несущие жизнь.

– Это ты, Фондей Соросович, правильно сказал, – одобрительно загалдел народ на плоту, и тут же прозвучала команда:

– Суши весла! В отряды стройся! Командовала толпой вооруженных партизан Марья Моревна в новом латном облачении, в золотом шлеме с развевающимся алым плюмажем.

– Слышите, какой гул на площади стоит! – восторженно вскрикивал пивовар Иван Таранов, коего тоже допустили к оружию, понимая, как хочется человеку рассчитаться с узурпаторшей за все свои былые обиды и притеснения. Весь Кутеж на бунт поднялся!

– Кутеж – это еще мелочь! – усмехнулся Микула Селянинович. Васильев Посад присоединился, Сманигород, Козляковка, Петровск, даже из Волоколамска есть два взвода добровольцев, из бывших пасечников и пивоваров!

Среди кутежанских баб тоже царило необыкновенное воодушевление:

– Петровна! Пойдем-ка с тобой Аленку-противницу воевать, переворот учинять!

– Как переворот?! Уже?! Ахти мне, а я белье с вечера замочила! – Мой-то, стервец, и не предупредил даже, что нынче будут революцию делать, как ушел вчера после ужина, так и не появлялся. Видно, уже влился в ряды сопротивления.

– Бросай белье, Петровна, я вон опару оставила, пущай тесто убегает, а токмо не могу я пропустить исторического момента!

– Бегу, Митревна! Ты будь добра, Настьку Ефимову предупреди да Матренку Сидорову. Они дюже устремлялись царице волосья выдергать!..

Одним словом, богатырский авангард прочно подкреплялся бабьими телами. То есть тылами, конечно.

Вооруженное восстание вспыхнуло сразу же после того, как кутежанское подполье и партизанское движение получили известие о предательстве Готфрида фон Кнакена. Едва Марья Моревна выслушала сбивчивую речь запыхавшегося от бега Тудыратыма, как весь партизанский городок был поднят по тревоге.