Она недоумевающе смотрела то на командора, то на капитана.

– Их нельзя отравить.

– И они подчиняются приказам, – кивнул Моркоу. – Без разговоров.

– Големы исполняют всю грязную работу, – заметил Ваймс.

– Шельма, а раньше об этом сказать было нельзя? – нахмурился Моркоу.

– Ну, знаете, сэр… Големы везде, сэр. Их никто не замечает.

– Жир под ногтями, – пробормотал Ваймс. – Старик царапал убийцу. Жир у него под ногтями. Пополам с мышьяком.

Он посмотрел на свой блокнот, который все еще лежал раскрытым на столе. «Итак, – подумал Ваймс, – мы чего-то не увидели. Хотя смотрели везде. Значит, мы видели ответ, но не поняли, что это ответ. И если мы не увидим его сейчас, то не найдем никогда…»

– Простите, сэр, но вряд ли это нам поможет, – донесся откуда-то издалека голос Шелли. – Во многих видах производства употребляются мышьяк и разные виды жирных веществ.

«Нечто, чего мы не видим… – размышлял Ваймс. – Нечто невидимое. Нет, не обязательно невидимое. Мы не видим это, потому что оно стало привычным, потому что присутствует всегда. Но когда наступает ночь, оно пробуждается к жизни…»

И вдруг он понял.

Ваймс изумленно заморгал. Из-за звездочек усталости, вспыхивающих перед глазами, мозг работал как-то странно. С другой стороны, когда его голова работала нормально, это не особенно-то и помогало.

– Никому не двигаться, – приказал он и поднял руку, призывая к тишине. – Это здесь. Здесь. На моем столе. Видите?

– Что, сэр? – спросил Моркоу.

– Ты что, не понял? – удивился Ваймс.

– Что, сэр?

– То, чем был отравлен его сиятельство. Вот оно… на столе. Видите?