deny [dɪˈnaɪ], bludgeon [ˈblʌʤən], human [ˈhju:mən]

Then, wheeling away, he staggered into the forest; he reeled in his gait, crashed through bushes, and caromed off trees. Yet though Conan followed him with the speed of hot passion, the walls and towers of Dagon loomed through the trees before the man came with dagger-reach of the giant.

Then Khosatral turned again, flailing the air with desperate blows, but Conan, fired to berserk fury, was not to be denied. As a panther strikes down a bull moose at bay, so he plunged under the bludgeoning arms and drove the crescent blade to the hilt under the spot where a human's heart would be.

Khosatral reeled and fell (Хозатрал пошатнулся и упал; to fall). In the shape of a man he reeled (в образе человека он пошатнулся; shape — форма; образ), but it was not the shape of a man that struck the loam (но ударилось о грунт /уже/ очертание не человека; loam — суглинок; грунт; to strike — ударяться). Where there had been the likeness of a human face (там, где было подобие человеческого лица), there was no face at all (не было лица вообще; at all — вовсе, совсем), and the metal limbs melted and changed (а металлические конечности расплавились и изменились)… Conan, who had not shrunk from Khosatral living (Конан, который не отпрянул от Хозатрала живого; to shrink — уменьшать; отпрянуть, отшатнуться), recoiled blenching for Khosatral dead (отшатнулся, побледнев, от Хозатрала мертвого; to blench — избегать; бледнеть), for he had witnessed an awful transmutation (ибо он оказался очевидцем внушающего ужас преображения); in his dying throes Khosatral Khel had become again the thing that had crawled up from the Abyss millennia gone (в смертных муках Хозатрал-Хел стал снова той тварью, которая выползла наверх из Бездны первозданного Хаоса тысячи лет назад; throe — сильная боль; муки; агония;abyss — бездна; первичный, первозданный хаос; gone = ago — тому назад). Gagging with intolerable repugnance (давясь от нестерпимого отвращения; to gag — вставлять кляп; давиться; блевать), Conan turned to flee the sight (Конан повернулся, чтобы убежать от этого зрелища; sight — зрение; зрелище); and he was suddenly aware that the pinnacles of Dagon no longer glimmered through the trees (и он вдруг заметил, что остроконечные башенки Дагона больше не мелькают среди деревьев; to glimmer — мерцать; мелькать). They had faded like smoke (они улетучились, как дым; to fade — вянуть; постепенно исчезать, растворяться) — the battlements, the crenellated towers, the great bronze gates, the velvets, the gold, the ivory (стены с бойницами, зубчатые башни, огромные бронзовые ворота, бархат, золото, слоновая кость), and the dark-haired women, and the men with their shaven skulls (и темноволосые женщины, и мужчины с бритыми черепами; to shave — брить). With the passing of the inhuman intellect which had given them rebirth (с гибелью нечеловеческого разума, который возродил их; passing — прохождение; смерть;to give birth — рожать), they had faded back into the dust (они превратились снова в прах; to fade — вянуть; постепенно изменяться, исчезать) which they had been for ages uncounted (которым они были бессчетные века). Only the stumps of broken columns rose above crumbling walls and broken paves and shattered dome (лишь пни/столбы разрушенных колонн поднимались над осыпающимися стенами, разломанной мостовой и разбитым /вдребезги/ куполом; stump — обрубок; пень; столб; to rise — подниматься). Conan again looked upon the ruins of Xapur as he remembered them (Конан снова смотрел на руины Ксапура, какими он помнил их).