Завтра первое декабря.

В десять часов утра мимо проезжает почтальон. Выбегаю и умоляю его помочь завести мою машину. Это заняло всего лишь минуту – мотор сразу завелся.

Приезжаю в Санбери и звоню по междугородной линии Ховарду Мэнсфилду – молодому инженеру, с которым я познакомилась прежде, чем вышла замуж. Поспешно рассказываю ему обо всем, что со мной происходит. Он заинтересован, но смотрит на вещи с практической точки зрения. Говорит, что приедет послезавтра и проверит, в чем дело. Думаю, что он больше заинтересован в том, чтобы просто навестить меня. Не возражаю – Ховард сумеет себя вести, если я его об этом попрошу. Хотела бы, чтобы рядом со мной кто-нибудь был, когда в следующий раз доставят молоко… То есть послезавтра утром.

Безоблачный холодный день. Подзарядила аккумулятор в машине, закупила продукты, приехала домой. Дрова в печи догорели; снова разожгла печь, вдобавок развела огонь в камине.

Поджарила две бараньи отбивные, приготовила салат. Покормила Хомера и Мозеса, поужинала сама.

Стало очень тихо. Снаружи потрескивает мороз; примерно в десять вечера начался сильный ветер. Я устала, но нервничаю настолько, что не могу спать. Наступают последние часы тридцатого ноября, срок истекает…

Тихие шаги на веранде, кто-то стучится. Ручка двери повернулась, но дверь закрыта на засов. Почему-то смотрю на часы. Пол двенадцатого. Первое декабря еще не наступило. Приехал Ховард?

Медленно подхожу к двери. Хотела бы я, чтобы у меня был пистолет!

«Кто там?» Мой собственный голос кажется мне странным.

«Это я!»

Сразу узнала голос за дверью: «Уходи».

«Открывай! Или я сломаю дверь».

«Уходи». Внезапно меня охватывает страх. Холодная темная ночь. Я одна, далеко от всех. Как он смог меня найти? Кто проболтался? Госпожа Липском? Ховард?

«Я все равно зайду, Изабель. Открывай – или я проломлю дыру в стене!»

«Я тебя застрелю…»

Он смеется: «Не застрелишь ты меня… Я – твой муж».

Дверь трещит – Пул навалился плечом. Шурупы вылезают из трухлявого дерева, засов отскакивает, дверь распахнулась.

Пул с усмешкой задерживается в дверном проеме. У него черные, как смоль, волосы, острый тонкий нос, бледная кожа. Его щеки покраснели от мороза. Он выглядит, как избалованный молодой римский сенатор – и я знаю, что он способен на любое извращение, на любую жестокость.

«Привет, голубушка! Пришел тебя забрать».