Когда мы выходили из деревни, Алек поджег деревню. И посевы.

Слушатели переглянулись, кто-то присвистнул.

– Этот ваш… Алек, да, он что, все сделал один?

– Не заметил, – устало ответил Бэзил. – Мне было не до таких тонкостей. Макшем?

Макс мотнул головой.

– Не знаю.

– Что было дальше?

– Вывели людей, вынесли раненых, переловили табун лошадей, что был у деревни, и пошли.

– Зачем вы, чудаки, в Полесье-то отправились? – поинтересовался Проди. – Ведь Белокамье ближе.

– Я подумал, если за нами будет погоня, то нужно дать остальным больше времени. А мы в случае чего могли бы укрыться в лесах.

– Верно, правильно, – заговорили люди круга.

Дверь открылась, высокий вой со свежим шрамом через все лицо пророкотал:

– Какой-то парень просится до вас.

– Давай, – сказал Проди, и на пороге явился Алек.

– Вы звали меня? – поинтересовался молодой вой, нервно переступая с ноги на ногу.

– Нет, – удивленно ответил Проди и только потом сообразил и восхитился – парень чувствует, когда о нем говорят!..

Алек неуклюже поклонился и уже собирался выйти, но споткнулся на пороге.

– Что-то еще?

Юноша медленно повернулся, сглотнул, избегая глядеть людям в глаза.

– Я прошу сэниров… то бишь круг назвать меня хаман-войэ.