Проди, Питер и Майнус разговаривали в стороне. Рита была тут же, рядом стояли Дарина, мать Дерека, Гарий… Самилла и Ромэн со своей Ками – все они гостили в деревне жены, поэтому и остались живы. Остались… а Дерек – нет.
Алеку казалось, что он идет по ножам, сердце полосовала тупая боль.
– Мне очень жаль. – Слова были пусты и бессмысленны. Рита смотрела на него, в ее глазах плавали отражения горящей Мечты.
– Как это произошло? – бесцветным голосом спросила она. Лучше бы кричала. Лучше бы набросилась на него с обвинением, что не смог, не уберег брата…
– Рик успел нас предупредить. А потом…
– Я как будто был им. Я почувствовал, как стрела прошла через сердце. Он успел нам сказать и, наверное, ничего не почувствовал. Мне…
Дыхание прервалось, в горле стоял комок. Но слез так и не было.
– Многие погибли, – сказал Ромэн. – Спасибо тебе. Нам надо было знать…
Мать Дерека обняла его, сухие губы мазнули по щеке.
– Спасибо… Ты разделил его последние мгновения, ты был названым братом сына – будь же моим сыном.
Алек задохнулся, но кто-то другой произнес его устами:
– Я почту за честь войти в вашу семью.
Он встал на колени перед женщиной, которую теперь будет называть матерью, и поцеловал ее руку. Дарина подняла его и поцеловала в лоб. По очереди члены семьи Бронек подходили и обнимали Алека, говорили благодарности. Каждое слово вонзалось в душу как отравленная стрела, но боль уже разделилась поровну на всех, и раны подернулись коркой.
Бесконечный день кончился.
Алек лежал на сеновале. Мускулы ныли и голова болела, он весь день таскал камни и бревна, умотался до полусмерти, но уснуть не мог, то проваливался в зыбкую дрему, то глядел на звезды через открытый проем.