Шаги из соседнего помещения раздавались все громче и ближе. И похоже, Гейрод спотыкался.

– Г-гьелп! Г-грэйп! – снова принялся звать дочерей он. – К-клянусь! Ик! Если вы с-снова пишете эсэмэски этим своим б-близнецам-м-мерзлотам, я вам головы поотрываю!

– На пол! – принял решение я. – Спустите меня поскорее на пол.

Блитцен схватил меня с такой силой, что я от боли едва не вырубился.

– Держись, сынок. – И он прыгнул вместе со мной со стула, умудрившись каким-то образом без потерь спикировать вниз.

К тому времени, как я немного пришел в себя, Сэм и Хэрт с его новой подругой, спустившись по ножке стула, как пожарные по шесту, уже стояли возле нас с Блитцем.

Сломанная нога у меня нестерпимо ныла. Боль катилась по всему телу. Лицо покрылось испариной. Но обращать внимание на подобные вещи сейчас было непозволительной роскошью.

Сквозь зазор между дверью и полом маячила тень от ног великана. Пространства там было более чем достаточно, чтобы нам всем пройти в полный рост.

– Вынеси меня наружу, Блитцен, – попросил я.

– Извини, недопонял, – выкатились глаза у него.

– Ну ты же сильный. Смотри, как крепко держишь меня. Давай, пронеси под дверью.

Натужно крякнув, гном двинулся к двери со мной на руках. Каждое его движение отдавалось во мне резкой болью – от поврежденной ноги до самого основания черепа. Парашют, шурша бирюзовым шелком, скользил за нами, а за ним шли Сэм и Хэртстоун с уныло трубящей лебедкой Гуниллой в объятиях. Круглая ручка двери начала поворачиваться. Мы, проскользнув сквозь зазор, очутились прямо у ног великана.

– Привет! Как дела? – прокричал ему я.

Гейрод, качаясь, попятился. Видно, не ожидал увидеть гнома-парашютиста, несущего на руках человека, экс-валькирию, а за ней – эльфа с лебедем.

Я тоже несколько прибалдел от того, что увидел. По идее-то холл такой крепости должен был площадью и величием превышать столовую, а помещение оказалось в два раза меньше нее. Хотя в другом месте он бы казался шикарным. Черный мраморный пол. Ряды колонн из какого-то камня перемежались металлическими жаровнями, наполненными горящими углями, словно гигантские приспособления для барбекю. Потолок неожиданно низкий – всего каких-нибудь двадцать пять футов. И даже дверь, под которой мы вышли, с этой стороны была гораздо меньше, хотя по идее это немыслимо. Пробраться обратно под ней мы уже не могли. А как сквозь столь низкий и узкий проем проходили Грэйп и Гьелп, вообще оставалось загадкой, если только они не уменьшались в размерах.

Впрочем, может, они как раз это спокойно и делали. Великаны ведь оборотни. Магия и иллюзия – их вторая натура.