— О, ты хотела спасти Ланселота? — спрашивает он. — Как мило, Гвиневра.

Он смеется оглушительно громко.

— Жаль, что из-за этого погибнет Кэй. Как тебе это нравится?

А потом он бросает автомат, сжимает руку, и Гвиневра визжит от боли. И я понимаю, мне нужно что-то делать. Рядом с Ланселотом лежит дробовик. И я знаю, что в Господина Кролика почти бесполезно стрелять. Ланселот стреляет, стрелял, потрясающе, и он не смог его убить. Я вообще не умею стрелять.

Есть только одна цель, в которую я могу попасть. Дробовик скользкий, он норовит вырваться из моих рук. Я с большим трудом прислоняю дуло к своему сердцу, сидя на мокрых ступенях рядом с умирающим Ланселотом. Мой палец с трудом дотягивается на курка, и я в совершенно дурацкой, смешной позе.

— Я убью себя! — кричу я.

— Нашла время, — говорит Ланселот, но он понимает, держу пари, он понимает. Мне ужасно страшно нажать на курок случайно.

— Что, мышка? — спрашивает Господин Кролик.

— Я выстрелю себе в сердце. Я буду мертва.

Он отпускает Гвиневру, и та без сил падает на траву. Дождь скрадывает его голос. Ему приходится кричать.

— Ты не посмеешь, сука! Мы же тебя любим!

— Я посмею.

Я чувствую, как невидимая сила пытается отвести мою руку от дробовика, но у меня есть возможность сопротивляться. Я сегодня много страдала, а страдание, как я теперь знаю, это самая главная сила.

Я вижу, как Ланселот улыбается. Капли дождя стучат о его зубы, очищая их от крови. Он улыбается так ободряюще. Ему не больно. Из глаз у меня снова хлещут слезы, а ведь я и так ничего не вижу из-за дождя.

— Я убью себя, если ты не выведешь их, — говорю я.

— А с чего ты взяла, что я не убью их прямо сейчас?

— С того, — говорю я, чувствуя, что прежде не произносила таких самодовольных слов. — Что я — твоя единственная ценность. У тебя больше ничего нет.

Кажется, я впервые говорю с ним на «ты».

Гвиневра без сознания или мертва. Кэй слабо стонет. Наступает продолжительное молчание, разбиваемое только дождем. Кровь впитывается в землю, сад теперь кажется таким чистым и свежим. Хорошее место, чтобы умереть, думаю я. А других я и не видела.

Господин Кролик делает шаг ко мне, выступая из-под пелены дождя. Теперь он ближе, и я вижу его отчетливо. Это снова Мордред. Мордред говорит: