Пистолет живо подскочил.

— Эй, только испорть мне оборудование! Тогда я тебя точно убью, будь ты хоть кто! Ну-ка, снимай перчатку.

— Очень остроумно.

Я опустил клешню еще ниже — теперь я видел тень ее когтей.

— Слушай, Вайм. Я серьезно. Выключи и сними эту штуку. Ты пьян и ничего не соображаешь.

— Этот парень, золотой. Его сюда взяли?

— А как же. Он сказал, что от тебя. Мелкий, но умный. Смонтировал яхту в новом корпусе робоем-анакатастасайзером — просто показать, на что способен. Будь у меня еще люди, которые умеют обращаться с робоями, у меня в ангаре ничего другого и не водилось бы. С управляемой перчаткой этот мальчишка совсем не умеет, но ему и так неплохо.

Я опустил клешню еще на десять футов, так что огромные когти повисли между нами:

— Зато я умею обращаться с перчаткой.

— Вайм, сейчас тебе будет очень больно…

— Полоцки, хватит кудахтать надо мной. Мне не нужна тетка, у меня уже была одна.

— Вайм, ты чудовищно пьян.

— Да. Но я не какой-нибудь мальчишка. Ничего с твоим манипулятором не сделается.

— А если сделается, я тебя…

— Заткнись и смотри.

Я вытащил шарик за цепочку и швырнул на бетонный пол. В оранжевом свете невозможно было понять, из какого металла рамка — из серебра или меди.

— Что это?

Клешня спустилась почти до самого пола, и острия когтей сомкнулись на экологариуме.

— Эй, погоди! Последний раз мне такие попадались, когда мне было десять лет. Что, во имя небес, ты хочешь с ним делать? У этой штуки, между прочим, коэффициент передачи пятьсот к одному. Ты его сломаешь.

— Правильно! Этот тоже сломаю!