— Он тебя уже видел. Ничего с ним не сделается. Пошли.

Войдя в контору Полоцки, я понял, что у меня нету вообще ничего. Впрочем, нет. Одно у меня еще оставалось. И я решил этим поделиться.

Когда Ан принес мне чашку, я положил руки ему на плечи. Он подскочил, но не настолько резко, чтобы пролить кофе.

— Слушай, малой! Первый и последний совет алкоголика на сегодня. Даже если сходишь с ума, не рассказывай незолотым, что они загнали тебя в ловушку. Это все равно как поехать на Землю и сказать ниггеру, что он хорошо поет и пляшет и у него отличное чувство ритма. Пускай он даже выбивает семь ударов на такт левой рукой, одновременно тринадцать правой и при этом насвистывает двенадцатитоновый звукоряд. Все равно такие твои слова показывают только чудовищное непонимание того, как на самом деле устроена жизнь.

Это еще одна подробность о моей родной планете, известная всей галактике. Если уж я говорю, что планета отсталая, значит — отсталая донельзя.

Ан вывернулся из-под моих рук, поставил кофе на стол и снова повернулся ко мне:

— Я не говорил, что это вы загнали меня в ловушку.

— Ты сказал, что мы паршиво обращались с тобой и эксплуатировали тебя, что, может быть, и справедливо, и что это загнало тебя в ловушку…

— Я сказал, что вы нас эксплуатировали, — это чистая правда. И еще я сказал, что мы в ловушке, но не говорил, что из-за вас.

Полоцки села на стол, взяла мою чашку и отпила из нее кофе.

Я поднял голову:

— Ну хорошо. Расскажи мне, почему вы в ловушке.

— Ох, прости, — сказала Полоцки. — Я отпила твой кофе.

— Заткнись. Так почему ты в ловушке, Ан?

Ан задвигал плечами, словно пытаясь найти удобное положение тела:

— Все началось на Тибре — сорок четыре. Золотые возвращались оттуда в состоянии тяжелого шока…

— Да, я слышал. Это было несколько лет назад.

Лицо Ана задергалось. Мускулы вокруг глаз сокращались под кожей.

— Там обнаружилось кое-что…

Я положил руку ему на затылок так, что большой палец пришелся на ложбинку возле уха, и принялся поглаживать. Так успокаивают кошку.