— Спокойно. Расскажи мне.

— Спасибо. — Ан склонил голову. — Сначала мы нашли их на Тибре — сорок четыре, но потом они оказались всюду, на половине планет в каждой галактике, где возможна хоть какая-то жизнь, и на куче других планет, где они жить вообще никак не могут.

Он дышал все тяжелее. Я продолжал массаж, и его дыхание опять замедлилось.

— Наверно, мы так странно устроены, что когда работаем с ними, изучаем их, даже слишком много о них думаем… В них есть что-то такое, что меняет наше ощущение реальности. На фундаментальном уровне и непосредственно на биологическом они проникают сквозь барьеры, нарушая самые законы сохранения материи и энергии. Потрясение оказалось для нас слишком сильным.

— Ан… — сказал я. — Если ты говоришь, что вы в ловушке, значит есть места, куда вы не можете попасть. А твое расстройство значит, что кто-то другой туда попасть может.

Ан кивнул у меня под рукой и поднял голову:

— Я уже не психую. Только устал. Ты хочешь знать, кто и куда может попасть?

Полоцки уже поставила мою чашку и теперь качала шарик на цепочке. Ан резко обернулся к ней:

— Куда? В другие вселенные.

— Более дальние галактики? — переспросила она.

— Нет. Совершенно иные матрицы времени и пространства. — Он не сводил глаз с качающегося шарика — это качание, похоже, успокаивало его. — Совсем никак не связанные с нашей.

— Нечто вроде параллельных…

— Параллельные? Черта с два! — почти выкрикнул он. — В них нет ничего параллельного. Их миллиарды миллиардов, они, как правило, в сотни раз больше нашей Вселенной и пустые. Но иногда попадаются даже меньше нашей галактики. Некоторые для нас совершенно непроницаемы — в них вроде бы есть материя, распределенная более или менее как у нас, но совершенно отсутствует электромагнетизм. Ни радиоволн, ни тепла, ни света.

Шарик все качался; голос Ана упал до шепота.

Я поймал шарик в кулак и забрал его у Полоцки.

— Откуда ты про них знаешь? Кто принес информацию? Кто может выбраться отсюда туда?

Ан, моргая, уставился на меня.

Когда он объяснил, я расхохотался. Психотическая личность золотых очень лабильна — это нужно им, чтобы приспосабливаться к сдвигам реальности. Ан засмеялся вместе со мной, сам не зная над чем. Сквозь истерический хохот он объяснил мне, как благодаря микро-микрохирургическим методам, полученным на Тибре-44, удалось исследовать нервную систему новооткрытого существа и прочитать значительную часть информации. Нервная система у него располагается прямо на поверхности кожи и напоминает бархат. Это существо переносит крайний холод и крайнюю жару, перепады давления от вакуума до сотен фунтов на квадратный миллиметр, но даже относительно слабое ультрафиолетовое излучение уничтожает его нервные синапсы, и оно гибнет. Эти твари небольшого размера и обманчиво кажутся органическими, поскольку в органических средах создается видимость, что они дышат и едят. У них четыре пола, из которых два вынашивают потомство. У них есть органы чувств на втягивающихся стебельках — сначала эти органы считались глазами, но потом оказались сенсорами двенадцати чувств, для трех из которых в нашей галактике даже не существует стимулов. Для передвижения в пространстве обычным образом эти существа пользуются четырьмя присосками. Они маленькие и на вид пушистые. Единственный способ заставить их перепрыгнуть в другую вселенную — напугать до полусмерти. В этот момент они просто… исчезают.