А в это время в одной из больниц Нью-Йорка лежала девятилетняя девочка, которая могла читать чужие мысли и совсем не хотела жить. Звали ее Ли.

И был еще тогда такой певец — Брайан Фауст.

Неторопливый вспыльчивый блондин по имени Бадди работал в Кеннеди уже больше года, когда впервые услышал музыку Фауста. Эти песни пронеслись над городом как шквал: они звучали из каждого радиоприемника, стояли на первых местах в меню всех музыкальных автоматов и скопитонов[14]. Они рычали, орали и шипели из репродуктора на стене космического ангара. Бадди легким шагом ходил по переходным мостикам; контр-ритмы, внезапная тишина, чистый голос певца сменялись рокотом органа, плачем гобоя, контрабасом и тарелками. Мысли Бадди были короткими и неспешными. Зато руки в брезентовых рабочих рукавицах — большими, а ноги в резиновых сапогах — скорыми.

Под ним космический лайнер заполнял собой ангар, словно клубень длиной в восьмую часть мили. Техники шныряли по цементном полу, как раскатившиеся шарики подшипника. И музыка…

— Эй, малыш!

Бадди обернулся.

К нему вразвалку шел Бим, небрежно похлопывая себя по бедру в ритме звучащей мелодии.

— Тебя-то я и ищу, малыш.

Бадди было уже двадцать четыре, но его бы и в тридцать окликали «малыш». Он часто моргал.

— Поможешь нам перетащить вниз банки с растворителем? Чертов лифт опять застрял. Ей-богу, если все и дальше будет ломаться, мы объявим забастовку. Никакой техники безопасности. Слушай, ты видел тут утром толпу?

— Толпу? — Бадди растягивал слова так, что это граничило с дефектом речи. — Ну да, народу было много, ага. Я в мастерской с шести, так что, наверное, самое главное пропустил. А чего они там собирались?

На лице Бима выражение типа «ты что, смеешься, малыш» сменилось снисходительной улыбкой.

— Как — чего? Фауста посмотреть. — Он кивнул в сторону репродуктора; музыка запнулась, и голос Фауста взревел о его любви, которая не лжет. — Фауст сегодня вернулся, малыш. Не знал? У него ведь было турне по спутникам внешних планет. Говорят, на астероидах он их всех порвал. Был на Марсе, потом, слышу, на Луне от него все с ума посходили. Сегодня утром прибыл на Землю, двенадцать дней будет мотаться по Америкам. — Бим ткнул большим пальцем в сторону шахты и покачал головой. — Его лайнер. — Бим присвистнул. — Что тут утром творилось! Молодняка собралось несколько тысяч, прикинь? Да и тех, кто постарше и мог бы уже поумнеть, тоже хватало. А полицейским досталось, ты бы только видел! Швартуем, значит, лайнер сюда, в ангар, а тут сотни две мелких прорывают кордоны. Хотели разобрать корабль на сувениры. Тебе нравится, как он поет?