— Вы думаете, они расстроятся, что я такая умная. Вы не хотите, чтобы у меня были друзья!

— Что ты чувствовала, когда слушала эту песню, Ли?

Она задержала дыхание; губы ее дрожали, желваки на скулах ходили ходуном.

— Что ты чувствовала, когда слушала песню, понравилась она тебе или нет?

Ли с шипением выпустила воздух сквозь сжатые губы.

— Там было три лейтмотива, — наконец заговорила она. — Они следуют один за другим в порядке снижения интенсивности ритма. Последняя мелодическая линия содержит больше пауз, чем остальные. Его музыка состоит из тишины в той же мере, что из звуков.

— И все-таки что ты чувствовала? Я пытаюсь оценить твою эмоциональную реакцию, как ты не понимаешь?

Она посмотрела на окно. Посмотрела на доктора Гросса. Потом отвернулась к полкам.

— Тут есть одна книжка, часть книжки, там это сказано лучше, чем сумею я.

Она начала вытаскивать том из собрания сочинений Ницше.

— Какая книжка?

— Идите сюда, — сказала она, перелистывая страницы. — Я вам покажу.

Доктор Гросс встал со стола. Ли уже ждала его под окном.

Доктор Гросс взял у нее книгу и, нахмурившись, прочитал:

— «Рождение трагедии из духа музыки»… именно в этих диссонирующих тонах заключена смерть…

Ли головой выбила книгу у него из рук. Она полезла по нему, будто он — мебель, а она — зверек. Когда ее рука не цеплялась за его пояс, за ворот рубашки, за плечо, она тянулась вверх. Он ухватил ее, когда она уже вцепилась в подоконник.

А за окном девять этажей вниз.

Она высунулась в залитую солнцем раму. Доктор Гросс дернул ее за ногу, и она упала ему в руки с криком:

— Дайте мне умереть!

Они вместе рухнули на пол, он кричал: «Нет!», девочка плакала. Тяжело дыша, доктор Гросс поднялся на ноги.