Самый ближний поднял руку, и голоса умолкли.

– Гарпия, ты потратила три вопроса, которые смертные имеют право задать нам, ступив на землю духов.

– Я даже не знала об этом законе!

– …И я отвечу на твой последний вопрос. Он не просто последний из трех, он последний в твоей недолгой жизни, и ответ на него ты запомнишь, и не забудешь уже до самого конца. Ты хочешь знать, чем платят за проход к озеру?

– Да.

– Кровью!

Прорези черного хитона взметнулись, точно крылья птицы, с тонкими голубоватыми когтями на концах. Аэлло сдавило грудь, и снизу потянулась змейкой сияющая голубым светом веревка. Хрустнули перья, на глазах выступили слезы.

Рядом тихо, сдавленно пискнул фэйри, хрипло выругался Август.

Тяжелый поток, не имеющий ничего общего с родным ветром, оторвал Аэлло от земли, и, закружив на месте, дернул вверх. Мир подернулся мраком, но лишь на миг. Аэлло опрокинуло на спину, и она оказалась в окружении бааваншей. Те обступили ее плотным кольцом.

Руки и ноги поползли в стороны, Аэлло услышала, как хрустят суставы от натуги, но не смогла противиться неведомой силе.

– Кровь, – глухо прозвучало в этом странном отсутствии воздуха. – Кровь!

Что-то кольнуло запястья и лодыжки, Аэлло приподняла голову и заорала: четверо стражей впились острыми, светящимися зубами.

Тот, кто говорил с ней, нагнулся, нацеливаясь на шею, и Аэлло зажмурилась.

Но укуса не последовало.

Вместо этого раздалось:

– Меченая!

Вопль прокатился громовым раскатом, серебристый свет луны померк, чернильное небо стало бездонным.

– Меченая? Меченая? – подхватил хор бааваншей.

В не способных к выражению эмоций голосах зазвучало что-то, похожее на страх.

– Остановить!