В тот же миг Аэлло перевернуло и осторожно поставило на землю. Она открыла глаза: Август и Бруни тоже здесь.

Оба ее друга подернуты голубоватой дымкой, словно лентой с рваными краями. Кажется, они все видят, вон, даже моргают. А говорить? Говорить не могут.

Бруни вращает глазенками-блюдцами, над серебристой травой видна только его голова.

Лицо Августа исказилось, и он прохрипел еле слышно:

– Аэлло… Что вы с ней сделали… Я убью вас всех…

– Все в порядке, – ответила слабым голосом Аэлло. – Все…

– Молчать, – прошелестело в пространстве.

– А что с другими? – раздался трескучий голос.

– Надо разобраться.

Аэлло затрясла головой, и волосы взмыли в странное безвоздушное пространство, словно она оказалась в воде, а затем медленно улеглись обратно.

Что значит, меченая?

Что-то прикоснулось к ногам, вызвав испуганный возглас. Дернулась, попробовала взлететь, куда там – где нет воздуха, нет и ветра. Что-то словно держит, не дает пошевелиться. Зеленый туман облизал ступни, пополз вверх, коснулся запястий. Аэлло ощутила, что боль от укусов стала ослабевать, покидать тело, унося с собой остатки сил.

– Проси честный бой. Право меченой! – раздался тихий звенящий голос, и Аэлло испуганно заозиралась по сторонам. Ни стражи, ни Август с фэйри никак не показали, что слышат.

– Только я тебя слышу? – мысленно спросила Аэлло. – Кто ты?

– Только ты, меченая, – прозвучало снова, и по зеленым сполохам тумана, что обволакивает лодыжки, пошла легкая рябь. – Запомни: ты имеешь право на честный бой. Право меченой. Проси у Ока.

Раздался звук удара, словно мешок с чем-то мягким уронили, и Аэлло не сразу поняла, что это звук ее собственного тела.

– Аэлло!! – раздался крик Августа, переходящий в хрип.

– Это скоро пройдет, – сказал кто-то.

Призрачный свет луны снова на мгновение померк, а когда появился вновь, Аэлло поняла, что лежит, раскинув крылья и руки, на спине.

Под ней что-то твердое и холодное. Она приподнялась, опираясь на руки, осмотрелась по сторонам. Вместе с бааваншами они перенеслись на круглую поляну, устланную ровными плитами с кривоватыми краями. По краям поляны высятся те же величественные деревья. Лунный свет серебрит ровную, словно искусно прорисованную, кору.