ступни, наконец, обрели подвижность, и теперь я мог шевелить пальцами ног. Еще я научился слегка сгибать

руки в локтях.

За окнами бодрой походкой шагал апрель. И я изнемогал в своем заточении. Стены давили,

поддерживая во мне депрессивное состояние. Через неделю меня должны были перевезти в санаторий для

людей, реабилитирующихся после инсульта и черепно-мозговых травм. Там я мог затеряться среди таких же

колясочников, как и я сам.

На окраине Бостона Том нашел подходящее на роль лаборатории здание, и теперь в нем полным

ходом шел косметический ремонт, завозилось необходимое оборудование, взятое из действующей клиники

или купленное в местных больницах. В Центре нейрохирургии он присмотрел трех нужных людей, которые

за щедрое, на мой взгляд, вознаграждение были готовы подтвердить, что именно они проводили операцию.

Джим занимался оформлением документов и подделкой моей подписи. Мы по-прежнему каждый день

общались по Скайпу, иногда к нашему разговору присоединялась и Анжелика. За это время, как мне

показалось, я успел стать для нее настоящим другом. Она даже немного кокетничала со мной, что,

несомненно, льстило и каждый раз вызывало улыбку.

Все наши приготовления закончились. Тело Харта было перевезено в помещение новой «клиники»,

которую оборудовал Том. Также в городском морге было взято неопознанное тело какого-то бомжа, и ему

провели вскрытие позвоночника и черепной коробки, имитирующие следы от проведенной

73

трансплантации. Конечно же, мы понимали, что это самое слабое место в устроенной авантюре, так как