Мистер Клейтон разжимает руку жены и подталкивает свою маленькую дочь туда, где стоим мы.

Идя на середину площади, девочка едва не падает, наступив на развязавшийся шнурок своего ботинка, затем перекидывает косу на плечо, нервно теребя вплетенную в нее белую ленту. Ей столько же лет, сколько и Кларе, – семь.

– Ты готова принять наказание, налагаемое на твою сестру? – спрашивает Майкл.

Ее глаза наполняются слезами, но она не произносит ни звука.

– Именем Бога и избранных мужчин, – говорит Майкл с едва заметной дрожью в голосе, – я изгоняю тебя в предместье до конца твоих дней.

От скрипа тяжелых ворот, которые открывают стражники, я вздрагиваю.

Когда она делает свой первый нетвердый шаг в сторону предместья, Майкл велит ей остановиться.

Я судорожно выдыхаю, подумав, что он переменил свое решение, что ее не изгонят, но Майкл делает только одно – вытаскивает белую ленту из ее волос и роняет ту на землю.

Я смотрю на него с отвращением. Как он мог сотворить такое? Но теперь он стал одним из них.

Опустившись на колени, чтобы завязать шнурки ее ботинка, я шепчу:

– Лора просила меня передать, что она просит у тебя прощения. – Я завязываю ее шнурки двойным узлом. – Найди мать Райкера. Она позаботится о тебе. – Я поднимаю голову, смотрю на ее лицо, ожидая слез и сказанного шепотом «спасибо», но в глазах девочки вспыхивает только холодный гнев. Да и как она может не испытывать гнева? Сейчас его следовало бы испытывать нам всем.

Пока двух девушек, не вышедших замуж, приписывают к работным домам, пока идет возня с черными лентами, я слежу взглядом за брошенной белой лентой. Ветер несет ее по булыжникам мостовой за ворота – и, быть может, он унесет ее на поросший лесом остров в огромном озере, где я оставила часть своего сердца. Видит ли меня сейчас Райкер? Что он думает обо мне?

Когда церемония заканчивается и толпа начинает расходиться, я вижу, как стражники несут к аптеке деревянные ящики, на которых нет ни надписей, ни обозначений. Я оглядываюсь по сторонам, пытаясь понять, видят ли другие то, что вижу я, но женщины не подают виду, их взгляды устремлены куда-то вдаль, и в них я читаю изумление и ужас.

Вот что мы делаем с девушками. Ставим ли мы их на пьедесталы, сбрасываем с них или используем куски их тел, чтобы сварить снадобье, мы соучастники. Но все в мире взаимосвязано, и нужно верить, что смерть порождает жизнь.

Мужчины никогда не отменят год благодати.

Но, быть может, его сможем отменить мы.

Глава 86

Глава 86

В напряженном молчании Майкл ведет меня в новый дом, опрятный, стоящий между других, жмущихся друг к другу домов и весь пропитанный благоуханием гардений. От этого густого аромата и благих намерений Майкла я почти задыхаюсь.