Ностальгические чувства Гейнса растаяли как майский снег, когда до него дошла правда этих слов. Его дела действительно шли в гору! Он получил новую работу, женщины выказывают к нему интерес. Его парнишка врезал сынку проповедника, как настоящий мужчина. Енох мертв, и шериф вроде бы больше не рвется упрятать его за решетку. Впервые за долгие годы Гейнс мог смотреть вперед и видеть там больше, чем оставалось за плечами. Эта хмельная мысль наполнила его беспокойством и возбуждением.

Вдобавок ко всему старик, похоже, был рад за него и вовсе не питал к нему дурных чувств. Гейнс мог наконец уйти и навсегда покинуть это место!

– Мне жаль вас терять, – добавил Уиллард. – Я обкатываю нового человека, чтобы он помогал мне в Дисциплинарной, но, разумеется, это будет уже не то.

– Как они там? Бунтуют?

– Учитывая недавние беспорядки, время сейчас неспокойное.

– Простите, что бросаю вас вот так, без подмоги, – сказал Гейнс.

– Ничего, мы справимся. Как всегда справлялись. Теперь, когда этот парнишка Брайант мертв, думаю, все понемногу уляжется за ближайший месяц-два.

– В любом случае через четыре года все закончится. Дома будут больше не нужны.

– Я был бы рад, если бы мы с вами не теряли связи, – сказал директор. – Я знаю несколько хороших людей с трезвым взглядом на вещи. Они понимают, что нас ждет в будущем, и уже сейчас готовятся к нему.

– План действий на случай критической ситуации? – догадался Гейнс.

– Когда дети достигнут зрелости, ими будет гораздо труднее управлять. Результатом явится война – первая война на американской земле с тысяча восемьсот шестьдесят пятого года.

– Вы и вправду так думаете, сэр?

– Я это знаю.

– То есть вы в этом вашем, э-э… клубе, или что там у вас – что конкретно вы там делаете?

– Военная подготовка, – сказал Уиллард. – Раз в месяц, по выходным.

– Хорошо, что им подвернулся такой человек, как вы, полковник. С вашим опытом…

– Когда мы воевали во Вьетнаме, мы тысячу раз порвали всю страну в клочки. Сбросили на них столько бомб, что хватило бы на шестьсот Хиросим. И все же мы до сих пор не знаем, победили мы или нет. Видите ли, все эти желтозадые были для нас на одно лицо. Мы никогда не могли сказать, кто наш враг, а кто нет, так что мы убивали всех подряд, предоставляя Господу отделять зерна от плевел. Мои парни насчитывали невероятное число убитых. Нам казалось, что мы побеждаем, но мы никогда не могли сказать наверняка. С чумными детьми положение совсем другое, чем с вьетнамцами. Их легко опознать. Когда они наконец сделают свой шаг, мы будем готовы. Мы будем действовать беспощадно. И на этот раз у нас не будет сомнений, кто победил.