Нандус оттолкнул руку солдата.

– Выполнять приказ! – рявкнул он.

И бросился наперерез стене из людской плоти.

У портового борделя в Туаре, ночь, 18-й день месяца Вина, год второго восхождения Сасмиры на престол

У портового борделя в Туаре, ночь, 18-й день месяца Вина, год второго восхождения Сасмиры на престол

Сорвав левой рукой плащ с плеча, Нандус отбросил его в сторону. Его правая рука описала широкую дугу, разя фалангу нежити. Казалось, что гнев самого Отца Небесного запечатан в стали этого клинка. Не встречая сопротивления, меч проходил сквозь плоть и кости.

Нандус чувствовал себя жнецом на поле ржи. Но руки мертвецов тянулись к его доспеху, цеплялись за выгнутую сталь, впивались в наколенники, пытались повалить врага.

Сзади раздавались какие-то возгласы, однако ветер уносил ошметки слов, и Нандус слышал лишь шум.

А затем он увидел пламя. Вначале вокруг, на поверхности бурлящей воды, возникли островки огня, затем они растянулись, превратились в целые дорожки пламени. Огонь несся к утопленникам, задевая поножи его доспеха.

Неживой мальчик лет двенадцати, не больше, вцепился Нандусу в левую руку. Священник попытался высвободиться, не переставая орудовать мечом. Ударом затянутого в латную перчатку кулака Нандус уложил живого мертвеца на лопатки. Сталь разбила мальчику губы и выбила несколько зубов.

Равнодушный взгляд белых глаз нежити остановился на Нандусе – а потом мальчика охватило пламя. Черные волосы вспыхнули. Порванная рубашка загорелась. Мальчик протянул руку к волосам. Его пальцы тоже вспыхнули, и утопленник испуганно дернулся.

По рядам мертвецов прошло движение. Нежить пыталась уклониться от островков пламени. Нескольких утопленников их собратья вытеснили за парапет, обрамлявший улицу.

Рядом с Нандусом словно из ниоткуда возник воин в белом облачении. На его груди красовался черный орел с распростертыми крыльями.

– Отступайте, ваше святейшество! – крикнул Бертран.

Рыцарь набросился на противников с мечом. Он был отличным фехтовальщиком, но его клинок не разил врага так, как меч Нандуса. Нежить, похоже, не чувствовала боли. Удары, и рубящие, и колющие, не останавливали мертвецов – они падали только тогда, когда удавалось сразить их в голову. Но огня они боялись.

Ливень продолжался, будто разверзлись хляби небесные, однако горящее масло не гасло. В воздухе запахло жженой плотью.

Нандус не собирался отступать, невзирая на помощь Бертрана. Не сейчас, когда их враги наконец-то струсили. Он стоял посреди потоков пламени, выкашивая порождения Морской Ведьмы. А через мгновение увидел и ее саму. Она шла среди своих утопленников. Высокая, с узким бледным лицом, обрамленным черными как ночь волосами. И больше всего в ней пугали глаза. Цвета светлого янтаря, они были видны, даже несмотря на темноту, разбушевавшуюся грозу и непрекращающийся дождь.