— Тетка у меня недавно скончалась…

Старуха кивнула, как бы подтверждая: бывает.

— Оставила кой-чего по мелочи… то да се…

Старуха и на это кивнула, полностью согласная с ходом дел, в результате которых мрут бездетные тетки, оставляя племянникам то да се.

— Мне не надо, а людям может сгодиться…

— Торговать не воровать, — молвила старуха, ставя пустой стакан. — Ну, покаж, чего перепало с тетки. Не боись, не у докхура, в ноздри глядеть не буду.

Илья подошел к столу и начал вынимать из портфеля.

Старуха, не прикасаясь, долго рассматривала вещицы, и даже, показалось Илье, заснула за этим делом. Но тут вдруг, причмокнув ртом, повернулась к нему и посмотрела гаденько-гаденько:

— Шо просишь?

— Слышал, что у вас без обмана. Скажите сами, а я соглашусь.

— Дурковать решил? Ну, ну… — и назвала цену в три раза ниже, чем рассчитывал получить Илья.

Он даже не повел бровью, глядя в лицо старухе, похожее на печеное яблоко:

— Воля ваша, как скажете. Где расписаться?

Астаховна улыбнулась, не разжимая засохших губ.

— На столбе за баней распишешься. Ладно, к цене докину, не мое это — людей обдирать. Старая я уже. А ты, погляжу, шкода, мил человек? Андрей, дай ему…

За спиной Ильи зашелестели бумажки.

— Банку-то не забудь, нам чужого не надо. Положи огурцов из кадки… Да не руками ж! — и уже из-за порога, с усмешкой: — Приходи еще как-нибудь. Чаю, тетка у тебя не одна?

Сомнения Нишикори

Сомнения Нишикори

Октябрь в одну ночь обнял землю холодом, отшвырнув надежды на бабье лето. Граждане намотали шарфы и переобулись. Коты больше не валялись на солнцепеке, а только воровато трусили у самых стен, стараясь быстрее исчезнуть с виду. И деревья, шепнув «увы…», раскидывали оставшуюся листву, будто отказывая в родстве миллионам нищих, цепляющихся за рукава.