— На восток или на запад, сэнсей?

— На восток.

— То есть все закончено, сэнсей? — с надеждой спросил Керо.

Нишикори сурово посмотрел на ученика:

— Лишние слова губят доброе дело.

Керо поклонился и одновременно пожал плечами (навык, который приобретаешь, общаясь с Великими Наставниками). Затем подтянул пояс и быстро вышел — очень и очень вовремя.

Скрипка дернулась в руках Нишикори.

Кэ восстал.

Все чувства Кэ соединились в одно — глубокую, безграничную ярость. Впервые материя, плоть, которой он так жаждал, по-настоящему мешала ему. Предметы, составлявшие его «тело», вспыхнули, превратившись в пепел, в воздухе повис яркий белый шар чистой неистовствующей энергии. Повинуясь законам жанра, из пламени выкатилось одинокое горящее колесо от игрушечного грузовика194.

Шар ударил Нишикори в живот и, прожигая одежду и кожу, врезался в могучие мышцы. Вопреки всякой логике японец не отпрянул, пытаясь освободиться, а накрыл его ладонями и с силой вдавил в себя, заставляя врезаться еще глубже. Из-под широких ладоней шел пар и дым.

Кэ заметался, чувствуя, что попал в ловушку, и сгинул после краткой борьбы в обожженной ране на теле воина, с неслышным воплем растворившись в его сознании… Где узрел покрытые снегом горы и языки ледников, сползающих в океан, плюс одинокая хижина над обрывом, с висящими на кольях сетями.

Кэ стоял на склоне седой скалы, основание которой терялось в снежном тумане, и не мог определить, что он есть теперь. Опустив глаза, он увидел ноги, замотанные в тряпье. Щеки и голые кисти рук щипало от холодного ветра.

На него смотрел огромный вороной конь, привязанный к кольцу в стене хижины. Спустя минуту, показавшуюся Кэ вечностью, на ее порог вышла недовольная женщина с топором и огромной кружкой. Ее рогатый шлем нестерпимо горел на солнце, а нагрудник можно было использовать вместо шлюпки (двух шлюпок, если говорить точно).

— Ты от Бьорна?

— Не знаю… наверное, — ответил Кэ, заслоняя глаза ладонью.