Одна из голов, с пшеничными усиками колечком и внушительными щеками, прежний обладатель которой, перед тем как пасть жертвой Кэ, пал жертвой земного чревоугодия, разомкнула губы и прохрипела:

— Жа-жду-у…

М. сжал кулаки и выпрямился, с вызовом глядя на пришельца, словно карапуз у песочницы, защищая выстраданный «куличек» (действие не слишком разумное, когда стоишь перед пугалом в три центнера весом, способным отколоть такой фокус как говорящая мертвая голова).

Между тем вторая, женская, украшенная мелованными барашками, несколько помятыми, но сохранившими привлекательность, решила не отставать, повторив за первой певучим голосом, подпорченным отсутствием тела ниже ключиц, совершенно необходимого для резонанса. (Не исключаем, что при жизни дама обладала недурным сопрано и пользовалась популярностью на банкетах.)

Что-то ухнуло во входную дверь. М. не обратил на это внимания, медленно отступая перед надвигавшимся визитером. За его спиной в воздухе вращался подлый цилиндр, подсвеченный изнутри фиолетовым потусторонне-холодным светом. Пара присвоенных существом рук и еще что-то, определить которое не возьмемся, потянулись к нему через комнату.

М. резко шагнул назад, опрокинув стул, с которого с глухим «дынь!» упала керосиновая лампа без колбы. Керосин пролился и тут же вспыхнул, подпалив валявшийся на полу томик «Что дѣлать?» издания М. Элпидина188. Старая бумага занялась как бездымный порох. Внимание чужака переключилось на гибнущую брошюру.

Этого хватило, чтобы М. успел отступить в переднюю, сцапать висящий в воздухе артефакт и выметнуться на лестницу — сразу за дверью налетев на японца, размерами почти не уступающего пришельцу. Тот как раз отошел для броска на дверь, оказавшуюся прочнее, чем он рассчитывал.

М. отлетел от него обратно, выронив артефакт, который будто никчемная вещь, а не великое и загадочное нечто, подло закатился под мойку. Светиться он перестал и лежал болванкой, уткнувшись в разношенные ботинки.

Великого воина Нишикори-сама, иерарха Ордена Подметальщиков, следящего за магической чистотой планеты, было невозможно испугать в принципе. Уж точно — последние несколько земных жизней. Среди немного, что могло пробить брешь в его тектонического масштаба спокойствии — горные синицы (номер один в «Рейтинге наглых птиц Азии»), музыкальные упражнения настоятеля и, по неизвестной причине, палочки для еды, что рождает кучу проблем, если вы живете в Японии. Однако, отринув страх и массу остальных слабостей, он не лишился способности удивляться. Ближайшим переводом японской фразы, слетевшей с его губ, когда он сквозь дым увидел, от кого пытался сбежать М., является: «Что это за едрическая хрень, вашу мать?!».