Тераи пожал плечами. Будет видно.

В бар вошел старик с красным носом и глазами пьяницы. Его рабочий комбинезон когда-то, вероятно, был превосходного качества, но теперь, штопаный-перештопаный и сильно выцветший, указывал на безденежье или полнейший пофигизм.

– Кто это?

– Старик Макгрегор. Бухает по-черному. А жаль. Именно он высадился здесь первым двадцать лет назад и обнаружил первые рудные жилы. Прекрасный был инженер, первый здешний директор. А теперь вот… – Механик помолчал и продолжил: – И все равно он отличный мужик, а когда трезвый – неисчерпаемый кладезь полезной информации. Он единственный, кто говорит на языке стиков или хотя бы может свободно общаться с ними.

– А известно, почему он так спился?

– Кто знает? Одни говорят, что он не в силах смотреть на то, как обращаются со стиками, другие – что у него случилась любовная драма, третьи – что в горах с ним приключилась какая-то странная история и он тронулся умом. ММБ держит его на окладе, потому что никто не знает эту планету лучше него. Но в последнее время он так часто напивается, что едва ли это надолго.

Макгрегор заказал очередной виски. Выпив, он делался мрачным: долго и пристально смотрел на стакан, потом подносил его к губам и выпивал до дна большими глотками. Никто, казалось, даже не замечал его. Лапрад возобновил разговор с соседями, пытаясь на основании их реплик составить себе представление об условиях работы, опасных животных или растительных формах, естественных препятствиях. Макгрегор подошел к стойке за новой порцией спиртного, повернулся к Тераи, осмотрел его с головы до ног, а затем пробормотал:

– Ха! Ты уже здесь? Значит, мне недолго осталось…

И он вернулся за свой столик.

– Что он этим хотел сказать?

– Ерунда, не обращайте внимания, – ответил механик. – Просто он с причудами. Говорит, что точно знает, когда умрет. По крайней мере, повторяет это, когда налижется, вот как сегодня…

Его речь прервал глухой удар, вслед за которым послышался крик. Тераи обернулся. Макгрегор лежал на земле с окровавленным лицом, а над ним со сжатыми кулаками стоял, полунаклонившись, Голландец.

– Получил свое, грязный пьянчуга? Или еще хочешь?

– В чем дело? Кто кричал?

Распрямившись, Голландец холодно улыбнулся:

– Ерунда. Пьяный боров толкнул меня, вот я и преподал ему урок. Кто-нибудь имеет что-то против?

Послышались невнятные голоса и глухой ропот, быстро утихший. Лапрад пожал плечами. Его это не касалось. Тем не менее он направился к шотландцу, чтобы помочь ему встать.

– Эй, ты! Не трожь его!

– А если трону?

– Я быстро отучу тебя соваться не в свое дело.