– Подождите здесь, мисс. Наверху слишком опасно, и, если с вами что-то случится, Тераи живьем меня освежует! Снаряды вокруг так и рвутся!

Дважды звонил Тераи, бросал несколько обнадеживающих коротких слов и вешал трубку. Затем телефон умолк на несколько часов. Уже потеряв терпение, она попыталась дозвониться до Тераи сама, но все было тщетно. Он не оставался подолгу на одном и том же месте, и дежурный у телефона не знал, где его искать. Стелла принялась листать книги, но поняла, что читать не может. Еще более мощный взрыв сотряс дом, и она услышала над головой шум обвала. Она бросилась к лестнице, позвала Жозефа, но никто не ответил.

Снаряд разорвался на втором этаже, и обломки загромождали коридор. Жозеф лежал на пороге с пробитой головой. Стелла на мгновение замерла в нерешительности, прислушиваясь: все было тихо, стрельба прекратилась. Она снова спустилась в подвал, попыталась еще раз дозвониться до Тераи. Теперь на том конце провода вообще никого не было. И тогда, потеряв голову от беспокойства, она взяла с оружейной полки пистолет-автомат, проверила магазин и вышла.

Удар отбросил ее назад. Ощутив острую боль, она посмотрела непонимающим взглядом на длинное оперение стрелы, вонзившейся под левую грудь, и рухнула на землю. Она успела увидеть ухмылку склонившегося над ней Ээнко, но затем провалилась во мрак.

Здесь, на пороге своего дома, и нашел ее через несколько минут Тераи. Она лежала скорчившись, лицом к небу; редкие капли дождя медленно текли по ее щекам, будто слезы.

Эпилог

Эпилог

Армия возвращалась в страну ихамбэ: длинная вереница людей и повозок с оружием, припасами и добычей, с женщинами и детьми изыскателей, рабочих и нескольких инженеров, которые предпочли остаться на Эльдорадо, пока не кончится каратин. Конвой огромной гусеницей извивался между рощицами, иногда исчезая в высокой траве; то тут, то там вырастал высокий силуэт навьюченного, недовольно трубящего биштара. Тераи шагал впереди, ничего не замечая, в суровом молчании, прерывая его при необходимости одними лишь короткими резкими приказами. Он шел, внутренне неподвижный – с тех самых пор, как Стелла упокоилась в золотом гробу, на вершине холма, нависавшего над Порт-Металлом, рядом с могилой Лео. Люди и бульдозеры работали целыми днями, принося камни, утрамбовывая землю, и теперь оба лежали под огромным курганом, неизмеримо более высоким, чем те, которые во мраке забытых времен Земли варварские племена насыпали над погребениями своих вождей.

Тераи шел, глухой ко всему, что его окружало. Сильвер и Фландри навестили его перед отлетом, о чем-то говорили с ним, но он уже не помнил о чем. Был объявлен карантин, ММБ проиграло войну… Теперь ему было все безразлично, даже жажда возмездия уснула в нем на какое-то время. Ничто его не подгоняло. Позднее, когда вернутся силы, он выследит Ээнко и его воинов, – позднее. Они поставили себя вне закона, нарушив законы Око Сакуру, и теперь не найдут поддержки на этой планете, будут изгоняться отовсюду, словно собаки, своими же соплеменниками, пока он, Тераи, не найдет их и не убьет. Он шел. Боль жила глубоко внутри – глухая, отупляющая. Позднее, возможно, он даже поплачет. Позднее он снова сможет ненавидеть, что-то планировать, заботиться о будущем этой планеты, которая стала ему противна, но которую он был не вправе оставить. Позднее он сможет вернуться к жизни, возможно, даже смеяться.