В полумраке было невозможно определить, являются эти структуры естественными или искусственными. На первый взгляд казалось, что они созданы некой разумной расой, но все было столь древним, что утверждать наверняка Каррер бы не решился. На Земле, в районах сильной ветровой эрозии, он видел множество невероятных фигур: вдруг эти имели такое же происхождение? Он тщательно отметил это место в записной книжке.

Вечером он объявил о своем открытии по радио и столкнулся с явным недоверием. Сперва и сам не слишком убежденный, Каррер завелся – столь очевидным было противоречие.

– Да я ведь видел все это собственными глазами! И, будучи геологом, уж я-то могу распознать естественную структуру! Конечно, эта может быть и естественной, как я уже говорил вам, но… Но тогда она – самая необычная из всех, что мне известны!

– Полноте, Каррер! Вы же и сами знаете, что Марс мертв и на нем, вероятно, никогда не было жизни!

– Вы были в этом куда менее уверены, когда отправляли меня исследовать… руины озера Зея!

– Вы же сами нам сказали, что это природные образования.

– На Зее – да. Здесь же все не так очевидно…

– Ладно, будет видно. «Песчанка-два» завтра выезжает вам навстречу – будет буря или нет, без разницы. Скорее всего, вы повстречаетесь с ней у оконечности мыса Дион. Доброй ночи!

Доброй ночь не выдалась: Каррер находился во власти кошмаров. Ему казалось, что он ездит по улицам города во времена его расцвета. Полупрозрачные, отдаленно похожие на людей жители расхаживали среди высоких строений, легких и изящных. Они проходили мимо, не замечая Каррера, словно он был призраком. Затем, мало-помалу, дома рушились, очертания размывались, существа становились все более и более прозрачными. Каррер очутился наедине с одним из них на широкой площади, посреди руин. Лишь тогда марсианин, казалось, заметил его, подошел и, размахивая хрупкими ручонками, прошептал ему на ухо тем бесцветным голосом, какой можно услышать только во сне:

– Так ушел Марс! Так уйдет и Земля. Вас ждет та же участь, что и нас, варвары!

Каррер внезапно проснулся и зажег фонарик. Все было спокойно. Металлическая обшивка «Песчанки» выглядела вполне надежной. Но иллюминатор за спиной Каррера, казалось, пристально смотрел на него мертвым взглядом, и он стыдливо опустил затворку.

«Через это окно уходит слишком много тепла», – солгал он себе.

Снова уснуть он уже не смог. Сон был слишком реальным, слишком ярким. Каждый раз, как он закрывал глаза, он снова оказывался среди руин, на площади, рядом с прозрачным марсианином, превращавшимся в дым сразу же после брошенного им предупреждения.